Дом с привидениями - [22]

Шрифт
Интервал

Едва поля позолотил восход,
Блеснула синева безбрежных вод;
Средь пенного боярышника скрыт,
Белел, как прежде, безмятежный скит.
Но вспомнят ли беглянку? Нет, о нет!
В лице погас неизъяснимый свет
Младой души, познавшей благодать;
Послушницу Анжелу не узнать!
Она — к порогу. Колокольный гул
Пронзил ей сердце и к земле пригнул.
И та, в ком слез давно иссяк родник,
Рыданий не сдержала в этот миг.
Ужели смерть? Волной нахлынул страх,
Дыхание застыло на устах…
Припав к решетке кованых ворот,
Она молиться принялась. Но вот
Донесся звук шагов издалека,
Заслонку отодвинула рука;
Сочувствия и жалости полна,
Привратница взглянула из окна
И обратилась к нищенке. «Открой, —
Взмолилась та, — о, сжалься, успокой
Отчаянье измученной души!
Впусти меня, дай умереть в тиши!»
Утешив гостью, за ключом сестра
Ушла и скрылась в глубине двора.
Та, глядя вслед, приподнялась с земли;
Неясный звук шагов затих вдали…
Но что за глас нарушил тишину,
Затронув в сердце тайную струну?
Она всмотрелась: перед ней возник
Из мглы небытия знакомый лик —
Она сама! Отроковица? Нет,
Не дева, преступившая обет,
Но схимница — мудра, кротка, нежна:
Такой с годами стала бы она!
Анжела не сводила взгляда: вдруг
Оделись в золото и лес, и луг:
Фигура, ослепительно-светла,
Сменила схимницу: вокруг чела
Лучился нимб, а милосердный лик
Сиял приветно. Не сдержавши крик,
Анжела руки к ней простерла: «Дочь
К тебе взывает и молит помочь, —
Заступница скорбящих, светоч дня,
О Богородица — спаси меня!»
И слышит: «Горечь прошлого забудь.
Вернись домой, дитя: окончен путь!
Про твой побег не ведают друзья:
Сестру Анжелу заменила я —
Молилась, пела, шла сбирать цветы, —
Чтобы теперь смогла вернуться ты!
Хоть все добры здесь, милости людской
Пределы есть: но выше — Всеблагой!
Прощение людей — благая весть,
Но в ней оттенок снисхожденья есть,
Так сколь же сладостней прощает Тот,
Кто этот дар к твоим ногам кладет,
Моля принять. Не люди — только Бог
В прощенье дарит славу — не упрек!
Пришла привратница — но без следа
Исчезла нищенка — зачем, куда?
Напрасно проискали там и тут
Бродяжку, вымолившую приют:
Одна Анжела вышла из лесов
В убранстве белоснежных лепестков.
С тех самых пор не проходило дня,
Чтобы, свою медлительность кляня,
Привратница молитвы не прочла
За душу нищенки, прося от зла
Заблудшую сестру хранить в пути,
И завершала: «Бог ее прости!»
«Аминь!» — Анжела откликалась в лад
Со скорбным сердцем. Видел всякий взгляд,
Что с неких пор вокруг ее чела
Печаль, едва заметная, легла.
Минули годы. Пробил скорбный час:
Монахини, не осушая глаз,
Сошлись молиться к смертному одру
Где рок настиг Анжелу, их сестру.
Но вот румянец щеки озарил,
И приподнявшись, из последних сил
Она заговорила. Все вокруг
Вдруг замерло. Ни вздох, ни слабый звук
Не слышался, и даже пламя свеч
Застыло. В тишине священной речь
Лилась про годы суетных обид,
Рассказ про грех и бегство, скорбь и стыд.
«Воздайте Богу за меня хвалу!» —
Она вздохнула, и, пронзая мглу,
Печальный и торжественный псалом
Вознесся ввысь — и замер. И потом
Узрели все, что Божья благодать
На ней свою оставила печать.
И сестры тело предали земле,
С венком боярышника на челе.
Таков конец легенды. В ней — урок
Господней милости: и кто бы смог
Постичь всю глубину того, что днесь
На миг открылось перед нами здесь?
Не каждый ли, в житейской суете,
Чтит память о возвышенной мечте,
Что встарь казалась явью? Идеал
Нам шумом белых крыл себя являл,
Он близок был — лишь руку протяни!
На пустяки растрачивая дни,
Мы в грезах разуверились давно.
Но наше место нам сохранено.
В ночи не гаснет ни одна звезда,
Преобразиться нам дано всегда.
Добро, пусть в помыслах, есть жизнь и свет,
Жизнь в Господе, а значит — смерти нет.
Зло, по своей природе, прах и тлен —
Мы всякий миг вольны расторгнуть плен;
А грезы, канувшие в мглу времен,
Есть истинная жизнь, а эта — сон.[8]

Призрак буфетной

Мистер Бивер, будучи «выкликнут» (как выразился его друг и союзник, Джек Гувернер), с величайшей готовностью выбрался из своего воображаемого гамака и приступил прямо к делу.

— Кто-кто, а Нат Бивер, — заявил он, — никогда не отлынивал от вахты.

Джек многозначительно поглядел на меня и скосил взгляд, полный восхищенного одобрения и похвалы, на мистера Бивера. Я за: метил, что, пребывая в рассеянном состоянии духа, что вообще время от времени с ним случалось, Джек обвил рукой талию моей сестры. Вероятно, сей душевный недуг происходил от старинной потребности иметь под рукой что-то, за что можно ухватиться.

Вот какие откровения поведал нам мистер Бивер:

Рассказ мой не займет много времени, и я прошу позволения начать с прошлой ночи, с того самого момента, как мы все расстались, чтобы расходиться по спальням.

Все члены нашей славной компании вчера вечером поступили крайне разумно и традиционно — каждый прихватил с собой по свече и зажег ее прежде, чем подниматься по лестнице. Хотелось бы мне знать — заметил ли кто-нибудь, что я даже не прикоснулся к своему подсвечнику и не зажег огня и отправился в постель в Доме с Привидениями так же, как отправляюсь везде, где бы мне ни довелось проводить ночь, то бишь, в темноте? Впрочем, не думаю, чтобы хоть кто-то обратил на это внимание.

Ну что, любопытное начало? Но еще любопытней (а вдобавок и чистая правда) что один только вид свечей в руках у остальных членов нашей славной компании поверг меня в дрожь и превратил для меня прошлую ночь в ночь кошмаров, а отнюдь не обычных сладких снов. Дело, собственно говоря, в том — смейтесь, леди и джентльмены, смейтесь, коли хотите! — что призрак, который преследовал меня прошлой ночью, как преследовал вот уже много ночей на протяжении долгих лет и будет преследовать меня до тех пор, покуда сам я не стану всего лишь бесплотным духом — это не больше, не меньше, чем обычный подсвечник.


Еще от автора Чарльз Диккенс
Большие надежды

(англ. Charles Dickens) — выдающийся английский романист.


Повесть о двух городах

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Посмертные записки Пиквикского клуба

Перевод Иринарха Введенского (1850 г.) в современной орфографии с незначительной осовременивающей редактурой.Корней Чуковский о переводе Введенского: «Хотя в его переводе немало отсебятин и промахов, все же его перевод гораздо точнее, чем ланновский, уже потому, что в нем передано самое главное: юмор. Введенский был и сам юмористом… „Пиквик“ Иринарха Введенского весь звучит отголосками Гоголя».


Рождественская песнь в прозе

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лавка древностей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайна Эдвина Друда

Последний роман Ч. Диккенса, идеальный детектив, тайну которого невозможно разгадать. Был ли убит Эдвин Друд? Что за незнакомец появляется в городе через полгода после убийства? Психологический детектив с элементами «готики» – необычное чтение от знаменитого автора «Дэвида Копперфилда» и «Записок Пиквикского клуба».


Рекомендуем почитать
Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.


Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.