Дом с характером - [28]

Однако лязг за спиной раздался и на этот раз. По дороге застучали крошечные лапки.

Чармейн повернулась и помчалась навстречу Потеряшке с воплем:

— Потеряшка, да просто зла не хватает! Я же опоздаю! — Тут уж она подхватила Потеряшку на руки и потащила в город, пыхтя: — Ладно. Ты победила. Мне пришлось взять тебя, потому что иначе я опоздаю, но я этого не хотела, Потеряшка! Ясно тебе? — Потеряшка была в восторге. Она вывернула шею и лизнула Чармейн в подбородок. — Нет уж, перестань! — сказала Чармейн. — Мне это неприятно. Я рассердилась. Горе мое луковое, вот ты кто. Сиди смирно, а то уроню.

Потеряшка устроилась у нее на руках и удовлетворенно вздохнула.

— Гр-р-р! — сказала Чармейн и поспешила дальше.

Чармейн решила, что, когда она будет огибать отвесный утес, надо обязательно посмотреть наверх, чтобы проверить, не прыгнет ли на нее с лужайки наверху лаббок, но к этому времени она уже так спешила, что начисто забыла о лаббоке и попросту рысила вперед. К ее величайшему удивлению, стоило ей завернуть за утес, как город оказался чуть ли не у нее перед носом. Чармейн не помнила, чтобы он был так близко. Вот они, и особняки, и башни, розовые, сверкающие в утреннем свете, — совсем недалеко, рукой подать. Видимо, пони тетушки Семпронии старался по пути сюда показать, как он перетрудился, решила Чармейн, шагая по дороге между первыми домами.

Дорога спустилась к мосту и превратилась в грязную улицу. Чармейн припомнила, что эта окраина города показалась ей нищей и неприятной, и испуганно ускорила шаг. Но хотя большинство прохожих выглядели бедно, никто из них, похоже, не обращал на Чармейн особого внимания, — а если и обращали, то замечали только Потеряшку, которая бодро выглядывала из объятий Чармейн.

— Симпатичная собачка, — заметила женщина, тащившая на рынок гирлянды луковиц, когда Чармейн проходила мимо.

— Симпатичное чудовище, — буркнула Чармейн. Женщина очень удивилась. Потеряшка протестующе заерзала. — Да-да, ты такая и есть, — прошипела ей Чармейн, когда они дошли до кварталов, где и улицы были пошире, и дома покрасивее. — Ты хулиганка и шантажистка, а если я из-за тебя опоздаю, то никогда тебя не прощу.

Когда они добрались до Рыночной площади, большие часы на здании городского совета пробили десять. И тут Чармейн нежданно-негаданно пришлось думать уже не о том, как успеть к назначенному времени, а о том, как растянуть десятиминутный путь на полчаса. Королевская резиденция была, можно сказать, за углом. По крайней мере можно было никуда не бежать и остыть. Солнце уже разогнало туман, спустившийся с гор, и от его жарких лучей и тепла от тельца Потеряшки Чармейн всерьез запарилась. Она направилась в обход по набережной, устроенной высоко над рекой, — бурная, коричневая, она несла свои воды к огромной долине за городом, — и перешла на прогулочный шаг. На набережной было три ее любимых книжных магазина. Чармейн пробралась между другими прогуливающимися и заглянула в витрины.

— Славная собачка, — сказали ей по пути несколько человек.

— Ха! — сказала Чармейн Потеряшке. — Много они знают!

Она оказалась на Королевской площади, как раз когда большие часы загудели, собравшись отбивать полчаса. Чармейн стало приятно. Но когда она стала под бой часов переходить площадь, ей уже было не так приятно — и, кстати, уже далеко не жарко. Она замерзла и чувствовала себя маленькой и никчемной. Ей пришло в голову, что приходить сюда было глупо. Она повела себя как дурочка. Здесь на нее только посмотрят — и отправят обратно. Особенно ее подкосило сверкание золотой кровли. Чармейн даже обрадовалась, когда язычок Потеряшки опять лизнул ее в подбородок. Ступив на крыльцо у парадной двери Королевской резиденции, она так распереживалась, что едва не повернулась и не убежала прочь.

Но Чармейн твердо сказала себе, что именно этого и хотела. Хотя сейчас я и не уверена, что так уж этого хочу, подумала она. К тому же всем известно, да-да, что эта кровля — всего-навсего жесть, которую заколдовали, чтобы она выглядела как золото, — добавила она про себя, после чего взялась за огромный позолоченный дверной молоток и отважно постучала им по двери. Тут колени пригрозили, что сейчас подогнутся, и Чармейн подумала, не стоит ли и в самом деле убежать. Она стояла, вся дрожа и изо всех сил прижав к себе Потеряшку.

Дверь открыл старенький-старенький слуга. Дворецкий, наверное, подумала Чармейн, пытаясь вспомнить, где она его уже видела. Наверное, встречала на улице по пути в школу, решила она.

— Э-э-м-м… — сказала она. — Меня зовут Чармейн Бейкер. Король написал мне письмо… — Она перехватила Потеряшку одной рукой, чтобы второй достать письмо из кармана, но не успела его вытащить, как старенький дворецкий распахнул дверь и отступил в сторону.

— Прошу вас, входите, мисс Шарман, — произнес он дребезжащим старческим голоском. — Его величество ждет вас.

И вот Чармейн словно бы со стороны наблюдала, как входит в Королевскую резиденцию, пошатываясь не меньше старенького дворецкого. Дворецкий так согнулся под бременем лет, что, когда Чармейн пошатываясь шагнула за порог, его лицо оказалось вровень с мордочкой Потеряшки.