Дом подруги - [9]

Мы с Мин получали на карманные расходы куда меньше других девочек. Каждая из нас выходила из положения по-своему. Что касается меня, то это означало, что я тряслась над каждым пенсом, все вещи покупала на распродажах и изворачивалась как могла, чтобы заставить старые вещи казаться новыми. Что же до Мин, то она натягивала на себя бог знает что и выглядела как чучело гороховое. Она приводила меня в отчаяние — я готова была убить ее за это, ведь к тому времени Мин успела превратиться в настоящую красавицу. У нее были необыкновенные глаза: огромные, темно-голубые, с рассеянным, мечтательным взглядом, какой обычно бывает у близоруких. Кончик носа чуть пригнут — но это ей даже шло, придавая ее облику очаровательную пикантность. Без этой легкой неправильности ее лицо, возможно, казалось бы банально хорошеньким. Природа наградила ее хорошей кожей — впрочем, она мигом покрывалась прыщами, если Мин забывала умываться. В детстве она смахивала на кролика, но долгие годы, когда она носила на зубах скобы, сделали свое дело, и теперь ее зубы были в полном порядке. Мне нравились ее волосы — длинные, прямые, темно-каштанового цвета, они были очень хороши. Грязные, они свисали жирными сосульками ей на лицо, но после мытья сверкали и переливались, словно драгоценный мех. Много огорчений доставляли ей брови — густые и широкие, они сходились на переносице, пока я не настояла на том, чтобы выщипать их, — и плотная, отнюдь не воздушная фигура. Руки Мин, несмотря на вечно грязные, обкусанные ногти, поражали красотой. В конце концов терпение у меня лопнуло, и я долго орудовала пилкой, пока не привела их в порядок. Я невольно вздохнула — мы с Мин не виделись несколько недель, и оставалось только гадать, не забывала ли она хоть изредка ухаживать за ними. А брови? Ведь их необходимо регулярно выщипывать, а я не знала даже, есть ли у нее щипчики. На всякий случай я прихватила свои. Впрочем, любовь обычно совершает чудеса — не исключено, что появление на горизонте Хью заставило Мин следить за собой. Перекинув через руку пелерину из темно-зеленого бархата (купленную в магазине подержанной одежды и тем не менее ставшую одной из моих любимых вещей), я спустилась вниз.

Майкл и Каролина Протеро были уже в студии, а с ними и еще четверо гостей, ни одного из которых мне не доводилось прежде видеть. Дворецкий предложил мне бокал шампанского. Не успела я взять его с подноса, как возле меня оказалась Каролина, очевидно, намеревавшаяся познакомить меня с остальными. Я невольно обратила внимание на ее своеобразную походку, неуверенную, судорожную, точно у необъезженной лошади. Элегантное вечернее платье из черно-белого муара странно топорщилось на ее костлявой груди, отчего все то, что у любой другой женщины стало бы источником соблазна, оказывалось в тени. Глядя на ее немного нервное, приятное лицо и вспоминая о том, чему я недавно стала свидетельницей, я почувствовала внезапную жалость. Она была милая женщина и не заслуживала подобного предательства.

— Вы выглядите просто очаровательно, Диана, — улыбнулась она, обнажив крупные зубы. — Скажите ради бога, где вам удалось раздобыть такое сногсшибательное платье?

— Все платья обычно покупает мне мама, — с легкой гримаской объяснила Каролина. — Даже теперь, когда я уже пять лет как замужем. Видите ли, у нее замечательный вкус.

— И вы не обижаетесь на нее за то, что она сама выбирает, что вам носить? — с легкой улыбкой спросила я.

— Боюсь, я такая глупая, — вздохнула Каролина. — В детстве я много болела, поэтому часто пропускала занятия. Правда, теперь я стараюсь наверстать упущенное… Может, вы посоветуете мне, что почитать?

Сказать по правде, если я чего не терплю, так это давать советы. Все равно что плевать против ветра — себе дороже. А вот формировать чью-то личность, развивать вкус, так сказать, на манер современного Пигмалиона — это другое дело. Я уже открыла было рот, чтобы посоветовать ей начать с Джен Эйр, как в студии одновременно появились Хью и мисс С-Х. И в ту же самую минуту нас пригласили к столу.

Глава 3

Миссис С-Х уселась во главе стола, повелительным жестом указав Майклу Протеро место напротив. Меня усадили между молодым человеком по имени Ниньян Рид Мазер и незнакомым мне мужчиной, имени которого на карточке я так и не смогла разобрать — что-то вроде Бозерса. Хью усадили напротив меня. Обед начался с закуски из лангустов с омарами и разговора с Ниньяном.

Вскоре оказалось, что мой собеседник обладает раз и навсегда сложившимися взглядами на жизнь — собственно говоря, к изложению их и свелся наш разговор. Не прошло и нескольких минут, как я почувствовала, что с радостью придушила бы его. Этот напыщенный, самоуверенный индюк все более действовал мне на нервы. Он как раз дошел до середины описания какого-то своего разговора с епископом… по словам Ниньяна, этот человек был сущим еретиком, не говоря уж о том, что привык запускать руку в церковную казну. О таких мелочах, как обыкновение беззастенчиво лгать, мучить собак и детей и соблазнять монахинь, он упомянул мимоходом.

— А сколько лет старине епископу? — вставила я, заметив, что он остановился перевести дух.