Дом под саваном - [52]

Мы прождали какое-то время. Я почувствовала, что начинаю покачиваться.

Аксель насторожился.

— С тобой может случиться обморок?

Я бросила холодный взгляд на темный овал его лица.

— Я никогда не падаю в обморок.

На самом деле я дрожала и покачивалась больше от возбуждения и страха, чем от тягот длительного стояния на ногах. Пытаясь овладеть собой, я прислонилась к окну. Через мгновение я почувствовала, что Аксель снова замер рядом со мной. Проследив за направлением его взгляда, я посмотрела через узкую щель в шторах.

Мои ноги онемели.

Из темного коридора бесшумно вынырнул человек в длинном одеянии; он прошел через лестничную площадку к самой лестнице, потом исчез в холле. Вдали открыли и закрыли дверь.

Куда он делся? — спрашивала себя я, не смея заговорить и нарушить тишину. Мы продолжали ждать. Наконец где-то снова открылась дверь. Через мгновение ее закрыли. В холле появился тот же человек. Он стал бесшумно подниматься по лестнице, приближаясь к нам.

Я окаменела. Мои конечности парализовало; сердце билось в грудной клетке с пугающей частотой. Я могла думать только об одном: это убийца, который направляется к своей жертве. Я — тот человек, которого собираются убить.

Фигура в длинном одеянии появилась на лестничной площадке. Затаив дыхание, мы ждали за слегка раздвинутыми шторами. Через мгновение человек прошел мимо нас по коридору к нашим комнатам. Он держал в руках охотничье ружье. Таким ружьем был убит Роберт Брэндсон.

— Следуй за мной, — еле слышно прошептал Аксель. — Только без единого звука.

Он бесшумно шагнул вперед.

Дверь наших апартаментов была открыта. Я увидела, как человек в белом вошел в спальню и на мгновение заслонил собой свет единственной лампы, стоявшей у окна. Мне показалось, что кто-то спит на нашей кровати, но свет был тусклым, лампа мерцала в нескольких футах от ложа. Человек поднял приклад ружья и начал молотить им по бесформенной груде, лежавшей в постели.

Я зажала рукой рот. Застыв в ужасе, я увидела, как дверь гардеробной медленно открылась. Аксель шагнул к порогу; в этот момент Чарльз Шерман появился в дверном проеме у дальней стены спальни.

Человек в белом перестал бить прикладом по постели, поняв одновременно со мной, что в ней никто не спал, что это была хитроумная ловушка.

На мгновение время остановилось; передо мной была застывшая картинка.

— Значит, это ты убила моего отца, Элис, — произнес наконец потрясенный Аксель.

Она не закричала.

Сейчас я помню лишь, что все замерло, погрузилось в тишину, словно клубы тумана заполнили дом. Даже когда Элис бросила ружье и начала двигаться, она не нарушала безмолвия. Она словно скользила по полу, белое платье придавало ей зловещее сходство с привидением, злым духом, появляющимся во время Хэллоуина. Ружье бесшумно упало на кровать.

Мужчины одновременно устремились вперед, но Элис, опередив их, схватила склянку, забытую среди украшений на туалетном столике, мгновенно открутила сильными пальцами крышку и поднесла сосуд к своим губам.

Это была жидкость, которую дала мне Джоан. Мы оба с Акселем забыли о ней, когда приехал Алекзендер.

Элис выпила все содержимое склянки. Когда Аксель с криком «Элис!» подскочил к ней, она бросила пустой сосуд в камин. Нам осталось лишь в изумлении смотреть на улыбающуюся женщину. Затем яд подействовал, и Элис с воплем упала на пол навстречу смерти, которая должна была постичь меня. Я никогда не слышала таких криков, не видела подобной агонии. Ужас парализовал меня, я не могла пошевелиться. Внезапно мир поплыл перед моими глазами, и я провалилась в пропасть.

Впервые в жизни со мной случился обморок.

Глава восьмая

— Она, конечно, налила туда яду позже, — сказал Аксель. — Джоан не дала бы его тебе без указания Элис, а Элис не знала, что в тот день ты отправишься к ее матери. Но позже, когда мать рассказала ей о настойке, Элис поняла, что это — шанс избавиться от тебя, и налила туда яду. Но ты не выпила его и осталась в живых. Тогда Элис решила избить тебя до смерти — особенно после того, как она услышала содержание письма, написанного тобой Алекзендеру, и узнала, что ты поверила Мэри и считаешь Родрика невиновным. Тебя следовало убрать, и немедленно, прежде чем ты поделишься своими подозрениями с миром.

Этот разговор состоялся в середине следующего дня. Мы находились в нашей гостиной; за окном тянулись болота, освещенные неярким ноябрьским солнцем. Элис лежала внизу в той же страшной желтой комнате, в которой мы недавно прощались с Мэри. Вир не отходил от тела жены, словно его присутствие могло воскресить Элис.

— Мне следовало догадаться, что Элис, а не Вир, была убийцей, — сказала я. — Если твой отец был убит, потому что он угрожал сообщить властям о связи Вира с Деланси, то вряд ли его мог убить сам Вир, поскольку он не знал, что отец установил истину. Подслушав беседу между Виром и Элис, я должна была заметить следующее: Элис, а не Вир, знала, что Родрик отверг обвинение в связях с Деланси и переложил его на Вира; именно Элис знала, что мистер Брэндсон почти поверил Родрику, хотя раньше считал его виновным. Думаю, Элис, уведя Мэри из салона и сказав, что пойдет в детскую, на самом деле вернулась в салон и дослушала ссору до конца. Она поняла, что может уберечь Вира от серьезных неприятностей, убив мистера Брэндсона, прежде чем он начнет действовать, и свалив ответственность на Родрика.