Дом Павлова - [9]
Елин перехватил взгляд капитана и провел ладонью по карте, густо испещренной разноцветными карандашами. Лишь вторые сутки работает он с этой картой, а как она разрисована! Положение меняется поминутно: только нанес обстановку, как свежие значки уже больше не нужны…
— Действуйте, Виктор Иванович, — напутствовал командир полка, — по-нашему, по-волжскому…
Командир полка считал Дронова земляком — капитан ведь тоже волжанин, сын астраханского рыбака.
Дронов в ответ почтительно вытянулся. Его тронула теплота этого обычно сурового человека. Немалый путь по дорогам войны прошли они вместе и теперь хорошо понимали друг друга.
Возвращаясь от командира полка, капитан Дронов задумался. Поразительно длинными оказались сутки. Даже не сутки — двадцать два часа минуло с того момента, как он покинул баржу.
А скольких уже нет! Убит Павел Довженко — командир седьмой роты, ранен командир девятой… Лучшие люди…
Дронов снова стал обдумывать поставленную полковником задачу: средняя школа, военторг.
Седьмой ротой теперь командует политрук Наумов. По правде говоря, командир из него дельный, и в нем он уверен. Эту роту и пошлет он на военторг, и пусть с ней пойдет заместитель комбата капитан Жуков. А девятую на здание школы поведет он сам. Лейтенант Бойко хоть и бравый — вчера это еще раз подтвердилось, — да командуем ротой первый день. Нет, с ним он пойдет сам…
Но идти с девятой ротой Дронову не пришлось. Не успел он выбраться из подвала, где расположился командный пункт батальона, как почувствовал сильный толчок в правую руку повыше локтя. Перед глазами пошли крути, и он словно провалился во мрак.
Связной Николай Формусатов, неотступно следовавший за своим командиром, оттащил его назад в подвал, и там раненым сразу же занялась санинструктор Чижик — так все в батальоне звали Машу Ульянову, худенькую стриженую девушку с упрямым рыжеватым хохолком, постоянно выбивавшимся из-под пилотки.
Жуков немедленно доложил командиру полка.
— Принимайте батальон и продолжайте выполнять задачу, — раздался в телефонной трубке басовитый голос Елина.
В свои двадцать четыре года Жуков уже имел военную биографию. А ведь не прошло и пяти лет с тех пор, как чернявый паренек, московский слесарь Алеша Жуков шагал после смены в вечернюю школу. Ребята прозвали его Цыганом. Еще называли его Жук, и не от одной фамилии родилось это прозвище: Алешу окрестили так за густые, почти сходящиеся у переносицы темные брови. Но вот пришла повестка из военкомата, и черная шевелюра — сколько девушек заглядывалось на нее! — погибла под рукой парикмахера, призывник сменил пальто из бобрика на солдатскую шинели. И больше с этой шинелью уже не расставался. После ленинградской полковой школы был Халхин-Гол, потом Тюменское училище. Июнь сорок первого застал Жукова командиром взвода. Он изведал горечь неудач, горечь отступления. Однако и там, в Пинских болотах, он не просто отступал, а, выходя из окружения со своими людьми, во вражеских тылах уничтожал захватчиков.
…Противник встретил девятую роту сильным пулеметным огнем. Гитлеровцы стреляли из амбразуры, пробитой в угловой комнате школы. Пришлось залечь. Перехитрил врага Василий Сараев — юркий солдат, грозненский нефтяник. Укрываясь за грудами битого кирпича, Сараев сумел незаметно подползти вплотную к школе. И тогда все увидели, как, прижавшись к самой стене, он швырнул в открытое окно, что рядом с амбразурой, две гранаты — одну за другой.
Вражеский пулемет замолчал, а люди из роты лейтенанта Бойко смяли фашистов и ворвались в здание.
У врага был отбит еще один дом…
Когда готовились к захвату дома военторга, в седьмой роте появился политрук пулеметчиков Авагимов. С тех пор как Наумов заменил погибшего командира Довженко и рота по существу осталась без политрука, Вадчик стал проводить здесь большую часть времени: ведь это ж было в его натуре — стремиться туда, где труднее.
Свой командный пункт Наумов расположил в подвале сравнительно целого дома. Нашлась даже комната с дверью, обитой черной клеенкой. С наружной стороны двери сохранилась зеркальная табличка «Управляющий».
Табличка вызывала улыбку каждого, кто сюда входил. Вот и сейчас, появившись в «кабинете», Авагимов не преминул пошутить:
— Раз ты управляющий — выдавай зарплату…
Кабинет уже давно покинут его владельцем: пол затоптан, узенькие окна у потолка наглухо завалены мешками с песком. Два кожаных кресла задвинуты в дальний угол, где сиротливо стоит распахнутый несгораемый шкаф. Большой письменный стол притиснут к стене, и на нем коптилка — единственный источник света. С краю стола примостился телефонист: связисты уже успели протянуть провод.
Час назад Наумов с Авагимовым были у комбата. Обдумывая план захвата дома военторга, решили, чтоб уменьшить потери, идти туда не сразу всей ротой, как это сделала девятая, атакуя здание школы, а, дождавшись темноты, выслать вперед небольшую штурмовую группу — трех-четырех человек. Затем поступить сообразно обстановке. Детальный план действий должен был разработать командир роты. За этим делом его и застал Авагимов, когда, входя в «кабинет управляющего», потребовал «зарплату»…
Военно-приключенческая повесть о сложной и опасной работе разведчиков.
Всюду и везде советский воин не имеет права забывать о своей священной обязанности перед Родиной, строжайше сохранять военную и государственную тайну, разоблачать шпионов и их пособников — болтунов, ротозеев, разгильдяев, всячески помогать советской контрразведке в её почётной работе по выкорчевыванию фашистской скверны.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.