Дом Павлова - [13]
Вражеский десант был тогда ликвидирован. Многих парашютистов уничтожили, остальных взяли в плен. Капитан остался доволен своими «наземниками». Они не подвели.
Что ж, надо думать, не подведут теперь Павлова и его бойцы.
Взгляд сержанта остановился на одном ефрейторе. Он был из лозовчан. «Старичок, — подумал Павлов. — Пожалуй, за тридцать».
Ефрейтор выделялся своим молодцеватым видом. Из-под складно пригнанной шинели выглядывает аккуратный воротничок гимнастерки. Гладко выбрит. Черные смолянистые волосы, острый взгляд.
— Фамилия?
— Ефрейтор Черноголов, — последовал ответ.
Задав два-три вопроса, Павлов понял, что перед ним бывалый солдат. И действительно, Черноголов понюхал пороху. Воевал и на родной Украине и ранен уже был.
— Вот вас и назначаю моим заместителем, — сказал Павлов. — У меня тут под обмоткой приказ, — он похлопал себя по ноге. И, уже обращаясь ко всем, добавил — О нем, ребята, никому не забывать. Его надо отдать тем, кто в универмаге отбивается. — Павлов сделал значительную паузу, как бы прощупывая каждого взглядом, и заключил: — Понятно?
Это простое «понятно?» было тем единственным словом, которое, как нередко случается, окончательно растапливает ледок между малознакомыми людьми.
— Чего тут не понимать! — отозвался один из солдат.
Кто-то поинтересовался маршрутом, другой спросил об условных знаках, еще кто-то — о боеприпасах. Но за деловитым спокойствием, с которым люди задавали вопросы, чувствовалось волнение. Все отлично понимали, что им предстоит, понимали: вернутся уже не четырнадцать…
Яснее всех понимал это сам Павлов: сколько людей погибло на его глазах только за эти несколько дней уличных боев! И сколько раз казалось, что поступи солдат не так, а этак — и одной смертью было бы меньше. Да, неумолимо жесток в бою случай. Но все же главное — это выучка, тренировка и смелость. Сумей сделать то единственно правильное, что требуется от тебя именно сейчас, в эту секунду, — будь то меткий бросок гранаты, точная очередь из автомата или стремительный рывок вперед, — победителем выйдешь ты, а не враг.
Об этом он и решил сказать своим бойцам. Это прозвучало не как приказ и не напутственная речь. А просто бывалый солдат давал советы…
— Зря башку подставлять под пули ни к чему. Пользы от этого мало. Но и не мешкать. Действовать с расчетом, но решительно. А то бывает: пока станешь собираться да раздумывать, мокрое место от тебя останется.
Сержант приказал оставить в роте все лишнее, что есть при себе.
— Живы будем — вернемся назад, получим. Лучше взять побольше дисков и гранат. Предмет первейшей необходимости. А по дороге не купишь. Все ларьки закрыты на учет.
Шутке рассмеялись. Бывалый сержант. Даром что неказист на вид и ростом не вышел…
Поползли.
Уже через час противник, прочно засевший в одном из домов, открыл огонь, не давая двинуться дальше. Завязалась перестрелка. Черноголов, укрываясь в воронках, подобрался поближе и одну за другой кинул в окна три гранаты. Гитлеровцы на мгновение замолчали. Воспользовавшись этим, отряд обогнул дом и пополз дальше.
Еще метров двести. На пути — широкая улица. Хочешь не хочешь, а пересечь открытое место надо, другой дороги к универмагу нет. Павлов огляделся. Теперь их уже только одиннадцать: троих лишились в перестрелке у дома… Солдаты цепочкой расположились на развороченном тротуаре — кто в яме, кто за грудой камней. Павлов подает знак — перебираться на ту сторону.
Пример показал Александров. Он иначе не мог. Он был коммунист.
Плотно прижавшись к мостовой, Александров стал быстро-быстро работать локтями, с каждым движением продвигаясь вперед. И вот он уже пересек улицу. Ввалился в воронку. Взмахнул рукой: давай!
Но тот, кто пополз вторым, остался посреди мостовой… То был Кононенко, один из четырех лозовчан.
— Эх, Антон, Антон, и схопыло ж тебе лихо, — прошептал Евтушенко, увидев, что земляк лежит недвижим.
Секундное замешательство — и еще один солдат ринулся вперед. То был совсем молодой парень, бледнолицый, с широко раскрытыми немигающими глазами. Его тоже настигла пуля. Он громко застонал.
Но тут на мостовой появился Шаповалов. Ни секунды не задерживаясь, он схватил раненого за воротник и поволок в сторону. Тот продолжал громко охать.
— Годи тоби завываты, — прицыкнул Шаповалов. — Горлом богато не навоюешь, браток…
Только оказавшись в воронке, парень притих.
— Шо мени з тобою робыть? — как бы раздумывая вслух, спросил Шаповалов, перевязывая пробитую пулей ногу.
— Вы идите без меня… Я отвоевался… Вот дождусь, стемнеет… — уже совсем тихо пролепетали посиневшие губы. Парень, видимо, уже стеснялся своей слабости.
Остальные проскочили через улицу благополучно. А к вечеру девяти бойцам снова пришлось выдержать бой.
Развалины — прекрасное укрытие. Гитлеровцев встретили дружным огнем. Уложили немало. Но и сами потеряли еще двоих.
Когда бой стих, кто-то обнаружил лаз в подвал. Спустились. Темень. Но понемногу глаза стали привыкать. Вот в углу топчан, а на нем какой-то ворох. Кто-то чиркнул спичку.
— Это ж наши! — раздался из угла не то крик, не то стон.
На топчане лежала пожилая женщина. Рукой она прижимала к плечу окровавленную тряпку.
Военно-приключенческая повесть о сложной и опасной работе разведчиков.
Всюду и везде советский воин не имеет права забывать о своей священной обязанности перед Родиной, строжайше сохранять военную и государственную тайну, разоблачать шпионов и их пособников — болтунов, ротозеев, разгильдяев, всячески помогать советской контрразведке в её почётной работе по выкорчевыванию фашистской скверны.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.