Особняк был разбит на три крыла: длинное центральное и два более коротких, боковых. Кирпичные стены были удивительно гладкими, в них невозможно было увидеть даже самой маленькой трещины. Во многих местах поверх кирпичной кладки были пущены кедровые панели. Высокая коричневая крыша торжественно возвышалась над домом. Вдоль многочисленных дорожек, окружавших дом, росли высокие мальвы. Стейси видела похожие дома в Мехико, но этот был гораздо больше и более ухоженный.
Патио было просто огромным. По его бокам были посажены цветы и аккуратно подстриженные кусты, защищавшие двор от красной пыли. В центре была разбита клумба, полная красных, белых и розовых мальв. Вокруг стояли скамейки.
— Здесь прекрасно! — сказала Стейси.
Не отвечая, он вышел из машины. Через мгновение она последовала за ним.
Генри встретил их у дверей, и его морщинистое лицо было неподвижно.
Она видела много индейцев в Мексике, но никогда не встречала их в Соединенных Штатах. Она была удивлена тем, с какой легкостью он говорит по-английски.
Через минуту появилась Команчи и встала позади Генри.
Это была странная сцена. Стейси радостно улыбалась, когда Дерек представлял ее, а Генри и Команчи просто стояли с непроницаемыми, неподвижными лицами.
Затем Дерек повел ее через главный вход и по левому крылу, минуя длинную вереницу дверей. Вдруг одна из них распахнулась, и появилась сияющая Мария с ямочками на щеках. Она остановилась и широкая юбка обвилась вокруг ее ног.
— Вот ты и вернулся, — сказала она.
— Да. И привез с собой мою жену, — ответил Дерек.
Он прошел в комнату. За ним, с улыбкой глядя на Марию, вошла Стейси, удивленная тем, что радость мгновенно погасла на лице Марии.
Индейцы — люди другой культуры, думала тогда Стейси, наверное, поэтому они кажутся такими странными. Но Мария-то говорила по-английски, значит, она не могла совсем ничего не понимать в окружающем ее мире. И еще Стейси подумала, что хорошо бы подружиться с ней, да и с остальными тоже.
Дерек остановился перед тяжелой, украшенной резьбой дверью.
— Это главная комната в доме. Гостиная и столовая, все вместе. Остальные комнаты соединены друг с другом. Комнаты в двух других частях дома открываются только в патио.
Она улыбнулась ему.
— Сейчас ты говоришь, как директор тура.
Он распахнул перед ней дверь, и она вошла в гостиную.
Тогда она была сконфужена присутствием новых лиц и мало что запомнила. Кажется, там сидели Джон и Елена, погруженные в разговор, который Дерек прервал словами:
— Я вернулся!
Елена вскочила. На ней были черные брюки для верховой езды, черные ботинки, белая шелковая блуза, перехваченная у горла алым шарфом. Она была так прекрасна и так похожа на Дерека, что Стейси была ошеломлена.
Елена своим мягким музыкальным голосом воскликнула:
— Дерек, почему ты не дал нам знать с дороги, что возвращаешься?
Она продолжала говорить, скользнув взглядом по Стейси:
— Это не очень-то разумно.
Он протестующе протянул руку, чтобы прервать эту нотацию, и произнес бесстрастным тоном:
— Познакомьтесь, это Стейси, моя жена.
Наступило молчание, такое тяжелое, что Стейси подумала, что ей это только кажется.
Затем Елена улыбнулась, протянув ей руку.
— Вот так сюрприз! Приветствуем вас в Каса де Сомбра.
Джон с трудом поднялся из глубокого кресла и пристально посмотрел на Стейси.
— У старшего брата есть привилегия первому поцеловать новобрачную!
Он поцеловал ее своими влажными губами и потрепал по руке. Она отпрянула от него, подумав, что поцелуй был не совсем братским.
— Где вы встретились? — защебетала Елена. — Когда? Вы должны нам обо всем рассказать.
— Я хочу поговорить с тобой, — сказал Дерек. Он взял маленький колокольчик и позвонил. — Извини, Стейси.
Через несколько мгновений появилась Мария. Дерек сказал:
— Проводи Стейси в ее комнату, — и вопросительно взглянул на Елену. — В голубую?
— Да, в голубую. Это самое лучшее, — согласилась Елена.
— Мария, устрой все, пожалуйста, — ласково произнес Дерек.
Стейси послушно кивнула. Она последовала за Марией, которая повела ее снаружи, вдоль патио.
Комната, куда ее привела Мария, оказалась огромной, прекрасно меблированной. Старинная мебель, голубые драпировки, широкая постель, на которой поместились бы и четыре человека, обитый голубой тканью диван. Шерстяной ковер с индейским рисунком в тон обивке мебели покрывал пол.
Мария ничего не ответила на восторженные замечания Стейси по поводу комнаты и через несколько минут, когда Генри принес багаж из машины, принялась молча распаковывать его.
Стейси, наблюдая за тем, как она развешивает ее вещи в шкафу, заметила:
— Может быть, лучше сразу принести сюда и вещи Дерека?
Мария сжала в руках платье, которое собиралась повесить, и пробормотала:
— Они останутся в его комнате. Она находится в другом крыле дома, через патио.
У Стейси вспыхнули щеки. Она ничего не ответила Марии. Но, когда Мария стояла на пороге, собираясь уйти, она вдруг сказала каким-то тусклым голосом:
— Вы не будете счастливы здесь. Это плохой дом. Вы должны уехать.
Это были те же слова, которые потом Стейси часто говорила себе сама, вспоминая предостережение Марии.
Но тогда она ответила ей, улыбаясь:
