Дом обезьян - [21]

— Конечно, — Кэт оглядела Аманду и вяло подала ей руку. — Очень рада снова с вами встретиться. У вас здесь родственники?

Она слегка вскинула голову и улыбнулась.

— Нет, — сказала Аманда.

Кэт молча смотрела на Аманду, предлагая конкретизировать ответ. Аманда так же молча смотрела на нее. Наконец Кэт отвела взгляд.

— Что ж, оформляйтесь, не буду вам мешать, — сказала она и удалилась за новой порцией бесплатного вина.

Джон вздохнул. Можно было не сомневаться — к вечеру Элизабет узнает об Аманде, и его расходы будут контролироваться соответственным образом.

После непродолжительного обсуждения — стоит ли приглашать на ужин Кэт — они отправились на поиски недорогого ресторана. (Элизабет ясно дала понять, что коль скоро номера в отеле оборудованы кухнями, газета не будет оплачивать расходы на питание в ресторанах.)

— Итак, — сказала Аманда, сидя за столиком над «Маргаритой» и куриными крылышками, — знаешь, что мне заявила мама вчера вечером?

— Что я неотесанный чурбан и ты должна от меня уйти, — сказал Джон, распиливая недожаренный стейк.

— Совсем наоборот. Она сказала, что бросать тебя не следует, потому что мои яйцеклетки — просроченный товар. Можешь в это поверить?

— Конечно, могу.

Аманда изумленно вытаращила глаза.

— Что?

Джон тут же осознал свою ошибку.

— Нет, — с чувством сказал он. — Конечно, нет. Я хотел сказать, что верю, что твоя мать могла ляпнуть такое. Ведь смогла же!

Аманда смиренно вздохнула и потянулась к корзинке с крылышками. Она взяла одно, как миниатюрный кукурузный початок, двумя пальцами, очень внимательно его осмотрела и откусила кусочек.

— Значит, ты не считаешь, что они просрочены?

— Твои яйцеклетки? Нет, не думаю.

Аманда пожевала пару секунд, глядя куда-то в сторону, и придвинула к себе бокал с коктейлем. Бокал был просто огромный, как аквариум.

— Как ты думаешь, — спросила Аманда, гоняя красной соломинкой кубики льда в бокале, — если у нас будут дети, я стану такой же, как моя мать?

— Ты никогда не станешь такой, как твоя мать, — ответил Джон с набитым ртом. — Твоя мать — ходячий ужас. Она — Годзилла. А ты, моя дорогая, — он указал в ее сторону вилкой, в этом заведении это можно было себе позволить, — ты — само совершенство.

— Но ведь так говорят? Что женщина становится копией своей матери? — Аманда, причмокивая, допила последние капли «Маргариты», потом украдкой огляделась по сторонам и быстро слизнула соль с края бокала. — Боже, надеюсь, этого не случится, — сказала она и снова закрутила соломинкой в бокале.

— Не случится.

— Мне кажется, я хочу, — продолжила Аманда, — хочу ребенка.

Джон внимательно на нее посмотрел. В уголках рта Аманды остались разводы от соуса барбекю. Она сказала это всерьез или просто под воздействием Фрэн и текилы? Тема эта поднималась уже не первый год. Обычно это происходило после того, как Аманда ходила на вечеринку поздравлять какую-нибудь забеременевшую приятельницу, или после того, как она встречалась со своими родителями. До сих пор, к радости Джона, тема ребенка возникала и так же быстро исчезала. Ему казалось, что дети — это тяжкое бремя, и он боялся, что появление ребенка изменит их отношения с Амандой. И еще вместе с ребенком в его жизнь неминуемо вторглась бы Фрэн, не говоря уже о его собственной матери.

— Ты думаешь, это подходящая идея, учитывая твой переезд через всю страну? — осторожно поинтересовался Джон.

— К тому времени, когда это случится, либо я вернусь в Филадельфию, либо ты переедешь в Лос-Анджелес. И потом, вдруг моя мама права? Вот мы избегаем этого столько лет, а вдруг окажется, что мы откладывали слишком долго?

— В наше время женщины рожают и на шестом десятке.

— Ага, всякие фрики, — Аманда помолчала немного и добавила: — Я не хочу быть такой. Не хочу быть старой матерью.

Джон потянулся через стол и взял Аманду за руку.

Она говорила правду — им обоим было уже по тридцать шесть. Он, естественно, не чувствовал себя на тридцать шесть. Но как и когда это случилось?

* * *

— Это Кэт. Оставьте сообщение.

— Это снова я, — сказал Джон. — Перезвони мне.

Это было уже третье сообщение, и, пока он придумывал оправдания для автоответчика — может, она в душе или выскочила из отеля позавтракать и забыла мобильник в номере, — тревога нарастала. Они уже на два дня отставали от графика, во всяком случае, он-то точно отставал. Кто знает, что у Кэт на уме?

Аманда встала ни свет ни заря, заявила, что в отеле варят невозможный кофе, а выпечка у них тверже бетона, и прогулялась в ближайшую бакалейную лавку. Она была не в духе, и Джон чувствовал себя виноватым, потому что всю ночь ворочался в постели.

Он позвонил портье и попросил связать его с номером Кэт.

— Привет, Кэт. Может, у тебя сотовый разрядился? Перезвони мне. Надо разработать план совместных действий.

Джон позвонил в университет, ему ответили, что никаких индивидуальных интервью не будет. Позже утром будет пресс-конференция, первая после нападения, а до того — никаких заявлений. Отсрочка показалась ему странной, учитывая, что репортеры уже не первый день шерстили обстановку вокруг университета.

Потом он позвонил в больницу. Там первым делом поинтересовались, является ли он членом семьи пострадавшей, а потом наотрез отказались подтвердить присутствие или отсутствие в больнице Исабель Дункан. Джон спорить не стал, хотя знал, что она именно там. Это был единственный травматологический центр первого уровня в округе. Если ее там нет, зачем спрашивать — родственник ли он? После этого Джон оставил сообщение на ее домашнем телефоне.