Дом ночи и цепей - [18]
Я был уже на полпути по лестнице на первый этаж, когда услышал детский смех.
Я удивленно остановился. Вообще-то я верил Кароффу, что никто из слуг не приводил сюда своих детей. И в то же время я был уверен, что смех мне не послышался. Я затаил дыхание, внимательно прислушиваясь и пытаясь услышать что-то еще кроме звуков уборки и ремонта, продолжавшихся в доме.
Смех раздался снова, за ним последовал смех будто другого ребенка. Смеялись два голоса, как мне показалось, где-то на первом этаже. Я поспешил по ступенькам. Смех словно заманивал меня глубже в лабиринты огромного дома, дальше от залов южной стороны.
Я шел по коридорам, в которых еще не был, следуя за эхом. Смех снова и снова звучал где-то за следующим углом, где-то у порога следующей комнаты. Дети словно бежали. И, хотя я шел быстро, но не мог их догнать. При этом я не слышал никаких шагов. Звучал только смех, словно серебряный колокольчик, заманивая меня все дальше.
Скоро я оказался в той части дома, где работы по уборке и ремонту еще не начались. Двери, мимо которых я проходил, вели в темные комнаты, забитые всяким хламом. Я различал во мраке силуэты огромных куч каких-то вещей, возвышавшихся, словно холмы. Каждый раз, когда я останавливался, смех звучал снова, и я снова шел за ним.
Я спрашивал себя, может быть, я воображаю этот смех? Воспоминания о Клоструме, мучившие меня, были невыносимо реальными, вопли погибавших солдат звучали, казалось, наяву. Но когда я вспоминал о Клоструме, то не слышал детский смех. Нет, он явно звучал откуда-то извне, было слышно, как его эхо отражается от стен. Иногда он звучал громче, иногда более приглушенно. Этот смех не был порождением моего разума.
«Хорошо, если так». Потому что, если это не так, то значит, я утратил способность различать реальность и фантазию, и действительно непригоден к службе – ни к какой.
Наконец смех привел меня в небольшой зал, тоже превращенный в склад для всякого старья. Хлам, скопившийся за многие годы, был свален на полу в беспорядочные кучи. Я с трудом пробирался между этими завалами. Мебель, портреты, статуи, канделябры и стопки журналов громоздились повсюду вокруг. Я проходил мимо сундуков с одеждой, обувью, ящиков с какими-то письмами и гор прочего разнообразного хлама. Я словно попал в подземную пещеру, свет фонарей здесь был очень тусклым. Я мог видеть перед собой не больше чем на фут. Тропинка между грудами старья терялась в сером мраке. Горы забытых и ненужных вещей маячили в темноте, словно готовые вот-вот рухнуть.
Смех прекратился, когда я вошел в зал. Возможно, дети спрятались. Или, может быть, их здесь и нет. Я не знал, какой из этих вариантов был менее пугающим.
Вдруг мое внимание привлек знакомый силуэт. Он был наполовину зарыт в груде вещей слева от меня, и здесь было так мало света, что я легко мог не заметить его – но все-таки заметил.
Это была механическая модель звездной системы Солуса, маленький планетарий, сделанный из хрусталя и бронзы. Моя рука задержалась над силуэтами планет, выступавшими из горы хлама. Я знал это устройство потому, что оно не принадлежало Леонелю. Это была вещь Элианы, и она являлась неотъемлемой частью нашего жилища. Я смотрел на нее, почти ожидая, что ее силуэт растворится в тенях. Я забыл о смехе, который привел меня сюда, и пытался понять смысл того, что видел перед собой.
Понять было нетрудно. Труднее было принять.
Я привык к мысли, что Леонель оставлял больше и больше вещей из своей жизни в этих комнатах – заполняя их настолько, что жить в них стало невозможно. Но, если это был наш планетарий, значит, Элиана делала то же самое.
Сколько же это продолжалось?
Груда хлама, в которой он лежал, была довольно далеко от входа в зал. И планетарий был в ней не на самом верху.
Что еще из нашей с ней жизни я найду здесь?
Карофф избавил меня от возможного ответа на этот вопрос.
- Лорд-губернатор? – позвал он.
- Я здесь, - отозвался я.
Планетарий не исчез. Значит, он не был моей галлюцинацией.
Карофф прочистил горло.
- Ваш ужин готов, мой лорд.
- Спасибо. Сейчас приду.
Я задержал взгляд на планетарии. Надо будет прийти сюда завтра, и взять с собой фонарь. Хотя едва ли меня порадует то, что я здесь найду.
Смех не возвращался. Я повернулся, чтобы уйти, и уже готовился смириться с нелегкой мыслью, что мои чувства обманывают меня. И тогда я увидел их – прямо передо мной, скрытых в тенях, у края горы хлама. Они стояли так тихо, что я прошел мимо них, даже не заметив.
- Катрин? – прошептал я. – Зандер?
Они смотрели на меня, их глаза были словно черные провалы в бесконечную ночь. Они были детьми, которых я оставил, не теми взрослыми и чужими мне людьми, с которыми я встречался вчера и сегодня. Их бледные, словно молоко, лица будто светились во мраке. Их губы были раздвинуты в печальной и торжественной улыбке.
Они были неподвижны, словно мертвые.
Я охнул, по спине побежали мурашки. Я застыл так же неподвижно, как мои дети.
Только это не были мои дети. Это были две фарфоровые статуи, изображавшие детей, которые умерли – если они вообще когда-то жили – поколения назад. Подойдя ближе, я увидел, даже при столь тусклом свете, крошечные трещины на фарфоровых лицах и щербины на одежде. У мальчика не было руки, от его левого запястья остался лишь пустой обрубок.
Задолго до пришествия Империума королевством Ультрамар правил Робаут Жиллиман, последний король-воин Макрагга. Даже узнав о своем истинном происхождении как примарха, сына Императора Человечества, он стремится расширять владения и словом, и силой подчиненного ему единолично XIII легиона — Ультрамаринов. Теперь, столкнувшись с враждебной империей в мире Тоас, Жиллиман должен осторожно выбирать свое оружие — иначе его мечтам о светлом будущем никогда не будет суждено сбыться.
После Резни в Зоне Высадки на Исстваане V потрёпанные и вымотанные воины Железных Рук, Гвардии Ворона и Саламандр перегруппировываются на на первый взгляд незначительном мире смерти. Отражая нападения всевозможных чудовищных созданий не доверяющие друг другу союзники находят надежду в лице человеческих беженцев, пытавшихся спастись от разгорающейся войны и унесённых ветрами варпа. Но пока космодесантники вырубают в джунглях Пифоса убежище для смертных, вокруг них сгущается тьма, угрожающая поглотить всё…
Из пепла Второй Войны за Армагеддон восстал герой Империума. Комиссар Яррик, искалеченный войной и обагрённый кровью, поклялся отомстить зверю, который избегнул его праведного гнева, разорителю Армагеддона — Газгкуллу Траке. Проследив путь предводителя орочьих войск до пустынной планеты Голгофа, Яррик ведёт бронетанковые войска, чтобы уничтожить это чудовище, но он не учёл коварства Тараки. Комиссар попадает в засаду, его армия практически уничтожена, а сам он захвачен в плен. Очнувшись, он обнаруживает себя на борту космического скитальца Траки перед лицом судьбы, худшей чем смерть...
Мир совершенной веры и непревзойдённой чистоты, Благовещение — одна из самых святых планет в Империуме. Но, как говорится, чем выше взбираешься, тем больнее падать. Тифус знаком с этим не понаслышке. Сам некогда пав с вершин славы, он решает обречь Благовещение на такую же судьбу. Но сделать это Тифус хочет лично и без чьей либо помощи. Удастся ли одному Космическому Десантнику Хаоса справиться с целым миром, где живут бесчисленные миллиарды живых душ?
На имперский мир-архив Мнемозину опускается мрачное забвение зимы. Сгущается полог тумана, который не развеется в течение месяцев, и вместе с ним на жителей планеты обрушивается невообразимый ад — жестокое вторжение космодесантников Хаоса из Роты Страдания.Но, после того, как защитники Мнемозины погибают в боях с предателями, нечто возникает в тумане. По улицам бродят призраки, воины из тьмы и пламени. Теперь Роте Страдания противостоит Легион Проклятых, а перепуганные писцы Великого библиариума оказываются в ловушке на поле боя между армиями ужаса и страха.
На туманной планете-кладбище при загадочных обстоятельствах встречаются три человека с темным прошлым. В свое время каждый из них едва избежал ужасной смерти. Под звон погребальных колоколов и пение гимнов похоронных сервиторов они рассказывают свои истории спасения. Но какой истории можно верить? И какими бы пугающими ни были обстоятельства, самое страшное в этих историях - темные глубины человеческой души.
Среди бесчисленных масс последователей Богов Хаоса большая часть жаждет лишь шанса на обретение могущества и богатства во вселенной, где подобное тяжело получить, но есть среди них немногие, кто тратит свои жизни на битву во славу Богов Хаоса. Для этих служителей зов Хаоса еще сильнее. Чемпионы Хаоса обладают глубокой, истовой верой в Богов Хаоса, их поклонение абсолютно: они отдали свою жизнь и смерть Хаосу.Тот, кто так посвятил себя Хаосу, обречен судьбе Чемпиона на службе той или иной Темной Силе, исход которой — все или ничего.
Имперский Культ проповедует, что человечество — венец творения, и его предназначение — очистить галактику от прочих разумных форм жизни, и заявляет, что она принадлежит ему по праву. Человеческая раса стоит сразу за Императором — совершенным человеком и высшей формой жизни. Это учение не результат простой нетерпимости — это вопрос выживания расы. Почти все формы разумной жизни, которые встречались человечеству в бескрайнем космосе, оказались столь враждебными, вредными, пагубными, двуличными или просто злыми, что нельзя позволить им продолжать свое существование.И хотя вера позволяет человеку выстоять перед лицом нечестивой мерзости, она не может сделать его тело неуязвимым для атак ксеноса или подлой и смертоносной микробной жизни, которую он разносит.
Чудовищная механическая планета уничтожает все живое на своем пути, и Имперский флот не в силах ей помешать. Тогда космические десантники ордена Адептус Астартес совершают решительный шаг. Они прорываются через защитный экран и высаживаются на поверхности загадочной сферы. В непрерывных боях Астральные Рыцари продвигаются вперед, ценой своих жизней добывая крупицы знаний о зловещем мире, в надежде раскрыть его тайны и остановить врага до того, как их силы иссякнут.
Кайафас Каин — герой Империума, суровый, но справедливый комиссар Имперской Гвардии, сражавшийся с самыми кошмарными обитателями Галактики. А еще он очень скромный и застенчивый человек. В том смысле, что не прочь отсидеться за стеночкой и вообще не любитель лезть на рожон. Но Вселенная, похоже, уверена, что этот бестрепетный воин просто обожает бросаться грудью на амбразуру и влезать в самые рискованные предприятия, и поэтому всячески старается предоставить ему такую возможность.Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.https://vk.com/bookforge — группа Кузницы Книг ВКонтакте.