Дом на улице Четырех Ветров - [39]

— Ах, вот и вы, значит! — окликнул он Жана. — Но здесь и без вас людей хватает… Вот что, сбегай-ка лучше на командный пункт! Уж верных четверть часа прошло, как я послал туда троих парней за оружием. Ума не приложу, куда они девались!

— У вас есть оружие? — спросил Жан, и глаза его загорелись жадным блеском.

— Есть автомат, пять винтовок, гранаты — вот и все! Самое главное — автомат! Поторопите там ребят, хорошо?

Жан кинулся исполнять поручение и скоро исчез за поворотом улицы Бюси. Мишель остался один. Никто не обращал на него внимания, и он не знал, куда ему деваться. Он с отчаянной завистью следил за мужчинами, орудовавшими лопатой; в эту минуту он отдал бы все, даже свою наборную кассу, за такую лопату… Чуть подальше крупная женщина с мускулистыми руками разворачивала ломом мостовую, тяжко вздыхая при каждом усилии.

Мальчишка в коротких штанах подносил булыжник к баррикаде. Это был Менар. Мишель радостно бросился к нему.

— Ура! — закричал Менар. — Да здравствуют рыцари! Ну и дела теперь пошли, старик!.. Бери булыжник, живо!

Сияя от счастья, Мишель поднял булыжник и отнес низенькому блондину, который уложил его на баррикаду поверх других камней. Потом он отнес второй, третий… — всего шесть. На седьмой раз он осмелел и прихватил сразу три булыжника, чтобы показать свою силу.

— Вы лучше передавайте камни по цепочке, — посоветовала женщина, смахивая пот, струившийся по ее щекам.

Встав посреди мостовой, мальчики начали передавать булыжники по цепочке.

Дверь булочной отворилась, и на порог вышла девушка в светлом платье. В руках у нее была корзина.

— Пить хотите? — предложила она.

— Не откажусь, — ответил бородач, — жара-то какая!

Девушка наполнила стаканы и раздала желающим.

— Э! — воскликнул высокий, прищелкивая языком. — У вас замечательное вино!

— Еще бы! — весело сказала девушка. — Вино урожая 1939 года! Мы сберегли его для победы!.. Слышите, — добавила она, вздрогнув, — вот опять начинается!

Со стороны площади Сен-Мишель послышался сухой треск; затем, уже совсем близко, — вторая очередь. В воздухе поплыл голубой дымок, запахло порохом.

— Вот беда! — пожаловался бородач. — А мы-то все ждем-дожидаемся! Что они там — заснули, что ли, на командном пункте? Ах, вот они, наконец!

Появился Жан с тремя другими парнями. Жан тащил автомат; остальные несли винтовки и еще какие-то тяжелые ящики, которые они осторожно опустили на землю.

— Не очень-то вы торопились! — буркнул бородач.

Но Жан, не слушая его, закричал:

— Я встретил парня, который шел с площади Мадлен! Там идет настоящий бой, наши палят из пушки! А в первом округе партизаны взяли мэрию! Немцы сейчас осаждают другую мэрию — в Батиньо́ле, а американцы уже в Аржанте́йе! Одна медсестра рассказывала, будто в больницу доставили одного из них… Ура, на этот раз фрицам крышка!..

Мишель глядел на него с изумлением. Что стало с элегантным мосье Жаном? Спутанные волосы прилипли к потному лбу, брюки помялись, а галстук, изящный галстук, висел как плеть на расстегнутой сорочке. Жан сорвал его и нетерпеливо отшвырнул куда-то в сторону. Мишель понял, что времена переменились.

Бородач схватил автомат.

— Наконец-то у нас оружие! — воскликнул он. — Самое время! Надо и нам свою лепту внести — прикончить хоть несколько гадов! За работу! Живо!

Зарядив автомат, он торопливо просунул дуло в бойницу, устроенную в баррикаде. Его бойцы расхватали винтовки и привязали к поясу гранаты. Потом все укрылись за баррикады. Мишель подсел к высокому брюнету.

— А нельзя ли и мне гранату? — робко спросил он.

Высокий рассмеялся.

— Нам и то не хватает, малыш!.. Гляди, не больше комара, а туда же — гранаты метать! Сиди-ка лучше в своем углу да постарайся не путаться под ногами…

Мишель сердито взглянул на него, но настаивать не посмел. Взобравшись на песчаную насыпь, он стал разглядывать бульвар — деревья и пустынные лужайки, по которым пробегали суетливые тени: санитары, сестры милосердия, редкие прохожие. Тишину то и дело прорезало щелканье пистолетов, тяжкое уханье винтовок, треск автоматов. Издали доносился глухой рокот пушки.

Проехали две машины французских Внутренних сил. На крышах лежали бойцы с ружьями наперевес. Один из них размахивал маленьким трехцветным флажком, развевавшимся на ветру.

— Ура! — грянули защитники баррикады.

Человек с флажком обернулся и что-то крикнул им, указывая на черную точку за своей спиной.

— Наверно, сзади немецкая машина! — сказал бородач. — Смотрите в оба, ребята!

Все напряглись, готовые к бою. Вдруг справа послышался громкий рокот мотора. Он становился все сильнее, и наконец показался серый автомобиль, весь ощетинившийся ружейными дулами. Застрекотал автомат, немцы дали ответный залп, и, просвистев мимо ушей Мишеля, пуля угодила в железную штору соседней лавки. Стрельба разгорелась не на шутку. Вдруг серый автомобиль замедлил ход и, точно раненый зверь, уполз за дома налево.

— Попали! — закричал высокий. — Машина…

Его прервал адский грохот. Серый автомобиль взорвался. Густой дым заволок бульвар; сквозь него взметнулись вверх языки пламени. Бойцы ликовали. Они кричали, пели, хлопали друг друга по спинам. Высокий брюнет восторженно стиснул руку Мишеля так сильно, что у того захватило дух.