Дом на улице Четырех Ветров - [34]

Он бросился к двери, но мать удержала его, схватив за край свитера.

— Нет, — сказала она, — сейчас нельзя, как ты не понимаешь!.. Вспомни о Жорже!

— При чем тут Жорж? — крикнул Мишель. — Жоржу ничего не угрожает!

— Как знать? Я совсем не спокойна за него… И теперь, куда он денется один на свете…

— Но ведь его родители вернутся, правда? — умоляюще спросила Соланж.

Эвелина выпрямилась и, смахнув слезы, ответила:

— Да, они вернутся, и настанет день, когда мы наконец соберемся вместе, когда возвратятся домой все, с кем мы разлучены… Но вот что, ребята: дайте-ка я быстро схожу в квартиру наших Моско. Ведь комнаты арестованных опечатывают, а их вещи отправляют в Германию. Я соберу все, что смогу… Вы со мной, мадам Кэлин?.. Да, а как я к ним войду, где взять ключ?

— Ключ у меня, — ответила консьержка. — Моско отдал его мне, когда мы спускались с лестницы.

Женщины торопливо поднялись в квартиру Моско и спрятали в мешки самое ценное: столовое серебро, кое-какие украшения и, наконец, вещи Жоржа — те, что не вошли в чемодан.

Эвелина прихватила также книги, которыми школа наградила Жоржа, а Мишель, прокравшийся следом за матерью в квартиру Моско, забрал с камина свою наборную кассу. Все вещи снесли вниз и спрятали в комнате девочек, под кроватями. Мадам Кэлин с горестным вздохом заперла опустевшую квартиру. Все кончено — бедным Моско ничем теперь не поможешь.

Но у Эвелины Селье еще оставался тяжелый долг. Часам к шести, когда стало темнеть, она попросила Норетту разогреть ужин, а сама пошла к Жоржу, гостившему у Планке. Она нашла его в мастерской. Вооружившись огромной пилой, он изо всех сил старался распилить толстенную доску. Плотник с усмешкой наблюдал за ним.

— Мне надо с тобой поговорить, — сказала мальчику Эвелина.

Жорж отвел ее в комнатку, в которой его поселили. Он молча выслушал ее взволнованный, бессвязный рассказ. «Сейчас он заплачет», — думала Эвелина, и сердце ее сжалось от боли за Жоржа. Но мальчик не плакал. Он только отвернулся к стене и долго стоял недвижимо, точно окаменев от горя.

— Их убьют? — спросил он наконец, по-прежнему не оборачиваясь.

— Нет, ни в коем случае, — ответила Эвелина. — Теперь не сорок второй год! Вот если бы их взяли тогда вместе с другими… А теперь уже победа близка! Наверно, их даже не успеют отправить в Германию!.. Их оставят во Франции, в лагере Дранси, а в Дранси вовсе не так уж страшно, — добавила она, краснея от собственной лжи.

— Значит, они вернутся?

— Да, вернутся.

Еле слышно вздохнув, Жорж прислонился к стенке головой.

— Спасибо, — сказал он тихо.

Эвелина не ответила. Она не стала утешать Жоржа, чувствуя, что всякая ласка или поцелуй были бы неуместны. Спустя несколько минут она поднялась и ушла, обещав Жоржу, что завтра утром его навестит Мишель.

Но как дальше быть с Жоржем? Оставаться у Планке он не мог: ведь со дня на день тот ждал свою дочку. Да и вообще Жоржу лучше было бы покинуть эти места — не ровен час, здесь начнет рыскать Стефан… И Эвелина решила отослать мальчика к своей матери. Туда хотели ехать родители Жоржа; наверно, они порадовались бы, что их сын найдет там приют. Но нельзя допускать ни малейшего риска. Жоржу не нужен паспорт — ему нет и двенадцати лет, — но у него могут потребовать продовольственную карточку. Вернувшись домой, Эвелина тотчас забежала к папаше Лампьону — спросить, не поможет ли он.

— Э, — сказал папаша Лампьон, — я бы с радостью вам помог, да только мы в нашей типографии совсем другим делом заняты… Мы подпольные газеты выпускаем, вот что… Но, послушайте, знаете что? Сходите-ка к нашему Жану!

— Как! — изумилась Эвелина. — К Жану?

— А вы не знали? С тех пор как он вернулся из тюрьмы, он уже не мог сидеть сложа руки. Жан теперь с головой ушел в работу! Я почти уверен, что он вам поможет… Сходите к нему — кажется, он сейчас дома.

Жан явно обрадовался случаю оказать помощь соседке. Нужна продовольственная карточка? Да у него их сколько угодно! Боевой центр, к которому он примкнул, организовал настоящую подпольную мэрию: здесь даже регистрировали браки.

— Завтра вечером все получите, — сказал Жан, приглаживая свои светлые волосы.

Назавтра он принес продовольственную карточку да еще раздобыл уйму дополнительных талонов — на хлеб, мясо, жиры. Жорж получит все, что ему необходимо. Мадемуазель Алиса, у которой был на редкость красивый почерк, взялась заполнить карточку. Сохранив инициалы Жоржа, она записала его под именем Жерара Муано и пометила, что он родился в Алжире, а проживает в IX округе Парижа, по улице Льеж. Карточка была совсем новенькая, блестящая, — мадемуазель Мари потерла ее об пол, чтобы это не было так заметно.

Оставалось переправить Жоржа в Аллье. При мысли о том, что он должен ехать один, у Эвелины сжималось сердце. Ведь теперь Жорж, как и Соланж, стал ее ребенком, и она за него в ответе. С большим трудом она нашла наконец женщину, которая взялась его сопровождать. Это была сестра молочницы; через три дня она должна была ехать в Монлюсон по каким-то своим делам. Женщина согласилась взять с собой Жоржа и даже обещала достать ему билет — ее муж служил на Аустерлицком вокзале.