Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны - [13]

– Дорогой, – прервала его Фей, – ты знаешь, сколько мне лет на самом деле?

– Самое большее двадцать два года. Так как год назад я думал, что тебе двадцать один…

– Мне тридцать два! – воскликнула Фей, словно злясь на саму себя. – А в сентябре исполнится тридцать три! Любая женщина могла бы это подтвердить, взглянув на меня. Но мужчины этого не замечают. Если женщина не безобразна, молодо выглядит и пользуется своими…

– Способностями?

– Ну, в общем да. В таком случае мужчины способны убедить себя в чем угодно. Но от правды не уйдешь. Я скучная тридцатидвухлетняя женщина, а в душе вообще старая карга. Что ты на это скажешь?

Гэррет поднял кулак, в котором сжимал подобранную на сиденье сигарету.

– Я скажу, мадам, что это самые лучшие новости, которые я слышал за всю мою долгую жизнь. Отмечу также, что вы, вольно или невольно, обращаетесь ко мне с интимностью давно минувших дней. Можно я сяду рядом с вами?

– Нет! Я не могу тебя остановить, но, пожалуйста, не надо!

– Почему?

– Потому что я этого не хочу. Нет, это неправда – я опять лгу! – Фей закрыла лицо руками, но тут же опустила их. – Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, пусть даже в этом душном купе. Но это невозможно. То, о чем я думаю, не должно произойти!

– О чем же ты думаешь?

– О том, что и ты, Гэррет. Но этого не должно случиться, так как ситуация ужасна и станет только еще хуже. Можем мы… уладить некоторые вопросы?

– Разумеется, если ты согласна их обсудить.

Фей закинула ногу на ногу и пригладила юбку. Рядом с ней, в углу сиденья, лежал пакет, на обертке которого виднелась эмблема знаменитого книжного магазина в Вест-Энде. Несколько секунд пальцы левой руки Фей рассеянно постукивали по пакету. Ее лицо залилось румянцем, затем побледнело вновь. Гэррет, сидя напротив, наблюдал за ней.

– Я секретарь Пеннингтона Баркли, – наконец заговорила она, – а вовсе не его жена или… что-то вроде этого. Уже около года я занимаю это место. Разве я не говорила тебе, что после возвращения в Англию собираюсь поступить на другую работу?

– Да, но это все, что ты сказала.

– Ну, Гэррет, если бы тебя это интересовало и ты спросил меня…

– Давай обойдемся без наглядной демонстрации моих заблуждений. Каждый раз, когда я пытался затронуть эту тему, ты увиливала, говоря, что это не важно.

– Мне очень жаль. Но я ведь говорила тебе, что еду в Италию навестить школьную подругу? И что там к нам присоединится другая подруга?

– Да, говорила.

– Первая подруга была Элис Уиллсден, которая теперь замужем за графом да Капри и живет неподалеку от Рима. А вторая подруга – Дейдри Медоус, с пятьдесят восьмого года Дейдри Баркли. Забавно, не так ли? – Фей нервно улыбнулась. – Встреча старых школьных друзей. Ты учился в одной школе с Николасом Баркли, а я – с Дейдри и Элис… Понимаешь, Гэррет, Дейдри устроила меня секретарем к своему мужу еще до того, как мы уехали за границу в прошлом году. Дейдри знает про меня все, но она никогда не верила тому, что обо мне говорили, и хотела дать мне шанс. А мистер Баркли – мистер Пеннингтон Баркли – не знает, кто я на самом деле.

– Я тоже.

– О чем ты?

– Я тоже не знаю, кто вы на самом деле, мадам Сфинкс. Что такого ужасного о вас говорят? Что за «грязное дело», в котором вы якобы были замешаны? Короче говоря, к чему вся эта таинственность? Серьезно, Фей, не пора ли успокоить эту бурю в стакане воды? Ради бога, не веди себя как героиня романа, которая по непонятной причине не говорит ни слова, хотя от большей части затруднений можно избавиться с помощью двух фраз. Ты ведь слышать не желала о том, чтобы я сопровождал тебя в Рим, только потому, что твои друзья могли догадаться, что мы не просто случайно познакомились и пообедали вместе в Париже…

– О, Гэррет, если бы это было все…

– Значит, это не все?

– Если бы это было хотя бы десятой долей всего, – в отчаянии воскликнула Фей, – разве меня бы заботило, что подумают они или еще кто-нибудь? Я ведь не пуританка.

– В этом я не сомневаюсь.

– Кроме того, я рассказала Дейдри о нас – о моих чувствах к тебе и о… о том, чем мы занимались в Париже. Дейдри, возможно, немного чопорная, или люди считают ее такой, но она очень чуткая и все поняла. Она нас не выдаст, Гэррет. По-твоему, я поступила неправильно?

– Конечно правильно! Но…

– Но как я могла догадаться, что встречу тебя здесь? Думаешь, я не хотела, чтобы ты поехал в Рим? Не хотела встретиться с тобой в «Плюще», как мы договорились? Я мечтала об этом! Но я поклялась больше никогда не видеться с тобой (и буду держать обещание, как только ты покинешь Грингроув), так как не хочу, чтобы ты страдал из-за меня – а это неизбежно, если правда станет известной.

– Фей, прекрати болтать чепуху!

– Это не чепуха! Пожалуйста, не сердись и не будь жестоким со мной. Правда может выйти наружу независимо от меня. Если что-нибудь случится в этом ужасном доме, если мистер Баркли убьет себя или пострадает каким-нибудь другим образом…

Фей внезапно умолкла, поднеся ладонь ко рту. Сквозь стук колес и скрип вагонов в коридоре послышались приближающиеся шаги. За стеклянной панелью появились серый костюм и сомнамбулическая физиономия официанта вагона-ресторана, который открыл дверь, заглянул внутрь и сообщил: