Дом на краю ночи - [104]
V
Братья выдержали до похорон деда. После этого они вступили в жестокую схватку — сначала за бар, владеть которым никто из них не хотел, а потом за книгу с историями, которой оба жаждали обладать. И теперь из-за нелепого, но благого дара деда вражда, что годами зрела за стенами «Дома на краю ночи», выплеснулась наружу. Поднимаясь как-то на чердак с ворохом высохшего постельного белья, Мария-Грация остановилась, чтобы утереть слезы краем наволочки (она позволяла себе лишь изредка оплакивать родителей, когда хлопотала по хозяйству и ее никто не видел, но никогда в баре), и услышала, как сыновья ругаются в комнате Серджо. Ее испугала ненависть, звучавшая в их голосах. Шли дни, а братья и не думали угомониться, они преследовали друг друга по дому, из которого еще не выветрился запах погребальных цветов после похорон Амедео. В конце концов красную книгу забрала Кончетта и унесла ее к себе на виа Кавур.
Следующей же ночью кто-то разбил выходившее на улицу окно Кончетты. Пропала только книга, которая лежала в старом кассовом аппарате на нижней полке шкафа. Земельный агент графа Сантино Арканджело, брат Кончетты, посетил место преступления и записал все в блокнот, как настоящий poliziotto. Кем бы ни был преступник (тут Сантино многозначительно поднял вверх осколок стекла, как это делал детектив в телевизоре), он хорошо знал Кончетту и понимал, где надо искать книгу. Это было первое ограбление в современной истории острова. Всем, кроме Марии-Грации и Роберта, было ясно, что это сделал младший сын Эспозито. А когда прибежал Серджо и сообщил, что брата нигде нет, Мария-Грация и Роберт закрыли бар и отправились на поиски.
В «Доме на краю ночи» никто не сомкнул глаз.
Джузеппино позвонил три дня спустя из дома своего дяди Флавио в Суррее. Марии-Грации всегда казалось, что этого места не существует, но когда она услышала металлический, бестелесный голос младшего сына в телефонной трубке, оно внезапной лавиной обрушилось на нее. Из трубки несся тонкий испуганный голос:
— Я у дяди Флавио. Да, да, со мной все в порядке. Мама, тебе не о чем беспокоиться. Но я пока не вернусь домой. (Пауза, треск.) Да, я найду работу в Лондоне. Или буду учиться в университете. Дядя Флавио поможет мне устроиться. Я ведь могу получить английский паспорт, школу я окончил, почему бы и нет? (Опять пауза.) Я приеду домой на Рождество, если смогу.
— А как же дедушкина книга? — спросила Мария-Грация, стараясь по примеру Роберта сохранять спокойствие.
Джузеппино долго не отвечал, а потом окрепшим голосом сказал:
— А, это. Не беспокойтесь, она в целости и сохранности. Я пришлю Серджо копию.
Серджо бросился на кровать и несколько часов рыдал от злости.
И действительно, вскоре на его имя пришла посылка с английской почтовой маркой. Джузеппино снял копию с дедушкиной книги историй. Страницы были смазаны, будто подернуты пленкой, как если бы их написали под водой. Мария-Грация понимала, что Джузеппино просто насмехается над братом, ведь они оба мечтали владеть оригиналом.
Она с тревогой наблюдала, как Серджо обуздывает себя. Отныне он был намерен одержать горькую победу, единственную, которая ему оставалась, — стать лучшим сыном.
— Ты тоже можешь уехать, если хочешь, — сказала она. — Ты всегда это знал. Мы готовы к тому, что вы оба покинете дом, а мы останемся одни работать в баре.
Жители острова никогда не симпатизировали Серджо, особенно с тех пор как он чуть не утопил своего брата, но сейчас общественное мнение качнулось в его сторону.
— Этот Джузеппино всегда был слишком хорош для Кастелламаре, — судачили картежники.
А Агата-рыбачка добавляла:
— Если Серджо и пытался утопить Джузеппино, когда они были маленькими, то теперь-то я смекаю почему.
Серджо удивил всех, отказавшись уезжать с острова. Он отправился в «Кредитно-сберегательную компанию Кастелламаре», чтобы осуществить честолюбивый план. Он надел костюм, который ему купили на похороны бабушки; узкие в бедрах и короткие брюки нелепо открывали щиколотки. Он держал в руке портфель своего деда, где лежали пять вырванных из ученической тетради листков с аккуратно переписанными карандашом отчетами из бара. Ожидая очереди в банке на укрытом ковром диване, он надеялся, что никто из знакомых не увидит его через огромные окна. Клерк, чужак с континента, пригласил его в маленький кабинет, где когда-то была кухня Джезуины, и налил ему континентального кофе.
— Мне нужен заем, — сказал Серджо, разъяснив бухгалтерию бара.
— Для развития бизнеса? — спросил служащий, изучая цифры и одобрительно кивая.
— Чтобы выкупить долю моего брата.
— Какой частью вы сейчас владеете?
— Половиной. Но я намерен стать единственным владельцем, брат уехал, и к тому же смотрите, как растет прибыль из года в год. — Серджо указал на нарисованный им график, отражавший доходы с 1960 по 1971 год, а стрелка, обозначенная «предполагаемый рост», устремлялась вверх, к сияющим перспективам.
