Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа - [122]

В течение 9 и 10 мая оказалось, что план о посылке делегации стортинга на самолете в Северную Норвегию не реализуется. Бенеке начал обдумывать другие варианты. Удастся ли ему найти собственного «парламентера», который сможет «уговорить» короля прибыть на этом же самолете в Осло? Таков ведь был смысл указаний Гитлера. Но как осуществить такой план? Бенеке решил не открывать карт норвежцам, с которыми он сотрудничал до последнего момента.

События 10 мая заставляют немецкого разведчика действовать еще быстрее и решительнее. Утром этого дня немецкие войска в сопровождении завывающих самолетов–штурмовиков переходят границы Голландии и Бельгии. Сейчас немцам вдвойне важно вывести из войны Норвегию. Бенеке отдает приказ немедленно доставить гидроплан «Вако» в Осло. Утром 11 мая самолет уже отшвартован на базе у Грессхолмера — белая птица с яркими знаками Красного Креста.

Майор мобилизует всех своих агентов, чтобы установить точное место пребывания короля и кронпринца. Ему известно только, что они были в Тромсё. Но говорят, что в самом городе их нет.

Когда на королевский дворец упали первые немецкие бомбы, король со свитой выехал в Мольде, а оттуда на военном корабле в Тромсё. Начиная со 2 мая он вместе с кронпринцем жил в маленьком загородном домике губернского врача Дюбвада Холмбу в долине Молсэльв–дал. Были приняты соответствующие меры маскировки, и даже самый внимательный глаз не смог бы определить, какие знатные гости здесь живут.

Майор Бенеке считал, что все в полном порядке, и отнюдь не подозревал о бурной активности одной небольшой «частной» разведывательной группы, которой даже удалось кое в чем нарушить планы майора. В субботу 11 мая в газетах «Афтенпостеп» и «Нашунен» появились настораживающие заметки: «Санитарный самолет готов к вылету. Он может стартовать в любое время».

Упомянутая группа разведчиков–любителей решает: «Нужно что–то предпринять!» Необходимо прежде всего помешать тому, чтобы самолет повели летчик и бортмеханик, специально отобранные Бенеке и его агентами. Нужно раскрыть глаза руководству Красного Креста. Напряжение растет. В конце концов бывшая актриса и ее приятель, тоже актер, разными путями направляются в город, чтобы предупредить кого нужно. Приятель актрисы спешит в больницу Красного Креста, чтобы рассказать обо всем главному врачу Холсту. Но оказывается, Холст только что вернулся из Ондальснеса и делает сложную операцию. Она займет час, а то и два. А здесь дорога каждая минута. Завтра — воскресенье, и найти нужных людей будет еще труднее. Говорят, что вылет самолета назначен на воскресенье утром. Нужно во что бы то ни стало предотвратить катастрофу.

Президента Красного Креста найти не удалось. Тогда актер подумал о Хельге Ингстаде — человеке твердого и решительного характера. К счастью, тот в это время сидел в дирекции Красного Креста. Актер вложил в свой рассказ о готовящейся махинации весь свой драматический талант.

— Нужно что–то делать. Помогите! — закончил он.

Молчаливый и рассудительный полярник не прерывал собеседника, пока тот не кончил. А потом коротко сказал:

— Ладно. Я позабочусь об этом. Ни пилот, ни бортмеханик, подобранные немцами, не полетят…

В воскресенье с самого утра летчик возится у самолета, готовя его к вылету. Наконец все сделано. Тяжелый груз и бензин распределены равномерно. У гидроплана хорошая остойчивость. В это время на пирсе у пришвартованного самолета появляется высокий худой норвежец. Спокойно осматривает самолет, удовлетворенно похлопывает его по крылу.

— Ну что ж, — невозмутимо бросает он изумленному летчику, — все превосходно. Моя фамилия Лунд, Ханс Лунд. Бывший лейтенант. Сейчас я сяду в кабину и полечу на север.

Удивленный и сбитый с толку, летчик не верит своим ушам. Но ему ничего не остается делать, как подчиниться. Документы Лунда в порядке. Агент майора уступает место в кабине лейтенанту. Он не знает, какие превратности ему уготованы, иначе он бы не ругался, а благодарил судьбу за то, что она помешала ему совершить эту поездку в Тромсё.

И самолет поднимается с Грессхолмена с бывшим лейтенантом Хансом Г. Лундом за штурвалом и Финном Карлсеном в качестве бортмеханика. Стоило видеть сцену прощания, когда немецкий резидент, натянуто улыбаясь, прощально машет своим норвежским «друзьям», скрывая в душе ярость и разочарование. Ведь в самую последнюю минуту люди Бенеке заменены новым экипажем. Бенеке не знает, что Хельге Ингстад накануне рассказал обо всем руководству Красного Креста, и оно попросило компанию «Видере» найти нового пилота и бортмеханика.

Два дня спустя в газете «Тиденс тейн» появилась заметка о том, что самолет, несмотря на непогоду, благополучно прибыл в Тронхейм. Оставался предпоследний этап на пути в Тромсё. И тут самолет словно канул в воду. Проходили дни, недели, но о самолете не было никаких сообщений. Бенеке тревожился. Может быть, самолет разбился или был сбит по ошибке, несмотря на непрерывные сообщения, посылаемые немецким командованием и Красным Крестом норвежским военным и гражданским властям в неоккупированной части Северной Норвегии?

Начальник разведки организовал розыски самолета по радио, рассчитывая одновременно и на пропагандистский эффект. Было послано прямое обращение к норвежскому правительству в Тромсё. Но конечно, оно осталось без ответа. Лишь через четыре недели — после ухода союзников из Северной Норвегии и капитуляции остатков норвежских войск 9 и 10 июня — Бенеке удалось узнать кое–что о судьбе самолета. Вот что писал он в донесении командованию: «Как только самолет достиг территории, контролируемой норвежско–английскими войсками, его перехватили два норвежских военных самолета, которые, угрожая ему пулеметами, эскортировали его до Тромсё, где он сразу же был задержан. Экипаж (пилот и бортмеханик) были взяты под стражу. Им было строго приказано не покидать дома, где их разместили. Между членами норвежского правительства и главнокомандующим норвежскими войсками генералом Рюге возник спор, в результате чего летчики через две недели были освобождены, а 1500 писем розданы адресатам. Конфликт между норвежскими властями и присланные письма подействовали в задуманном нами направлении».