Дом на Арбате - [53]

Однажды я прочитала в арбатской газете о лекции, посвящённой арбатским храмам, решила пойти, меня попросили оставить свой телефон, и с тех пор они регулярно приглашают меня на свои посиделки. Иногда я хожу, иногда нет. В последний раз я пошла послушать лекцию замдиректора Третьяковки – специально, чтобы задать вопрос: будет ли у них организовываться выставка картин К. Ф. Юона в связи с тем, что в следующем году будет его 140-летие? В запасниках Третьяковки огромное количество его работ, а в открытом доступе всего одна – дореволюционная картина «Сиреневый куст» в духе тогдашних импрессионистов. Не знаю, почему выбрали именно эту работу? Возможно, потому, что это была первая работа Юона, которую приобрела Третьяковская галерея. Правда, это случилось уже после смерти Третьякова, картина Юона была приобретена по инициативе его дочери Боткиной, которая входила в попечительский совет галереи, переданной её отцом в дар Москве.

Свой вопрос я задала, но получила на него отрицательный ответ: ничего юоновского в 2015 год не планируется. У меня было ещё сильное желание в тот вечер подойти к Португаловой и поговорить с ней насчёт церкви Николы Явленного, но что-то меня остановило. И вот она сама мне позвонила, первый раз, до этого мне всегда звонила какая-то её заместительница.

– Вы не хотите пойти на экскурсию в музей Достоевского? Мы собираем группу на вторник.

– Вы очень кстати позвонили, – сказала я. – Я недавно прочитала вашу книгу «Серебряный переулок». Вы живёте в Серебряном переулке?

– Ну да, допустим, живу, – насторожилась Португалова. – А что?

– Я хотела у вас спросить: как вы относитесь к тому, чтобы восстановить церковь Николы Явленного, которая стояла на углу Арбата и Серебряного переулка? Сейчас там творится Бог знает что, с одной стороны кабак, а с другой недавно открыли филиал музея эротики, а на заборе нарисовали булгаковского Шарикова, а за забором, прямо в церковной ограде установили, кажется, самого булгаковского Воланда. Это, наверное, связано с булгаковским юбилеем в нынешнем году?

– Ну, во-первых, это не Воланд, а Гулливер. А во-вторых, там музей не эротики, а зеркальный лабиринт и сад бабочек, в-третьих, я против того, чтобы восстанавливать на этом месте церковь, так как начнутся строительные работы, а это шум, грязь и так далее, – возразила Португалова.

– Ну знаете, Гулливером или великаном он стал совсем недавно, после того, как стали люди возмущаться. А насчёт этого музея – Вы загляните в рекламу, которую они раздают на улице, – начинается с зеркального лабиринта и сада бабочек, а потом здесь же детям предлагают продолжить экскурсию в Николопесковском переулке, где находится их главный музей эротики и самый большой секс-шоп в Европе, как они его рекламируют. Я сама видела, как школьники целыми классами туда ходят, – с возмущением рассказала я Португаловой.

– Ну я не знаю, но вот церковь точно не нужна. Это будет какой-то новодел, как сейчас делают по программе «200 храмов» в Москве. Вот восстановили на Красной площади Казанский собор, вы его видели? Он же никуда не годится.

– Но, наверное, это лучше, чем общественный туалет, который был на этом месте? – возразила я. – А у нас не обязательно весь храм восстанавливать, покойный Сигурд Шмидт предлагал восстановить хотя бы одну шатровую колокольню – она имеет главную архитектурную ценность. И фундамент сохранился, ничего копать не надо. Сейчас восстанавливают старинную архитектуру очень точно по архивным данным. Не думаю, что это потребует больших и шумных работ. Зато уйдут байкеры на мотоциклах. Они вам, кстати, не мешают?

Что-то проворчав, Португалова попрощалась и закончила разговор. А у меня на душе остался осадок. Это уже второй человек, который против восстановления храма. Сначала Козлов, теперь вот Португалова. Что ими движет? Видимо, Португалова – бывшая чиновница советской закалки или, может, бывшая директриса какого-нибудь образовательного учреждения, которая даже в мыслях не может допустить возрождения чего-то, связанного с религией. Да, видимо, не всё так просто будет с восстановлением храма.

9 декабря 2014 года, вторник.

Утро вечера мудренее. С утра я нашла в Интернете координаты Благотворительного фонда Святителя Николая и позвонила его исполнительному директору, чтобы проконсультироваться насчёт восстановления храма Николы Явленного на Арбате. Он сразу предупредил, что денег на восстановление в фонде нет, но охотно разъяснил, с чего надо начинать:

– Прежде всего для такого дела надо взять благословение у священника. И у него же узнать, кто благочинный по вашему району, он обычно решает такие вопросы. Потом нужно будет зарегистрировать церковную общину и начать поиски спонсоров. Дел, конечно, будет невпроворот, но с Божьей помощью всё пойдёт как надо, поверьте моему многолетнему опыту, – обнадёжил он меня.

После разговора я опять порылась в Интернете и разузнала кое-что о госпитале имени Мандрыка. Пётр Васильевич Мандрык – это первый начальник этого госпиталя, который был создан во время Гражданской войны в 1919 году (недавно отмечали 90-летие!). Лечат там главным образом командный состав Армии.