Дом - [15]

По дороге домой она зашла в книжный магазин. Джош был занят беседой о даосизме с явно заинтересованным покупателем. В ее планы не входило слоняться час или сколько там потребуется, чтобы дождаться его ухода, поэтому, вежливо выждав минут десять, послонявшись между книжными полками, она поймала взгляд брата, послала ему воздушный поцелуй и помахала рукой, двинувшись к выходу.

- Погоди! - окликнул Джош.

- Я позвоню! - беззвучно произнесла она с подчеркнутой артикуляцией, как для глухих, которые умеют читать по губам, и в дополнение изобразила пальцами процесс набирания номера.

Брат кивнул, подняв руку со сложенными колечком большим и указательным пальцами - о кей! - и вернулся к прерванному разговору.

День клонился к закату. Солнце уже спряталось за две высотные башни. С удлинением теней в городе больше не чувствовалось утренней теплоты и душевности. Небо над головой по-прежнему было синим, безоблачным, но невидимое заходящее солнце уже лишило его былой привлекательности. Лори шла по замусоренным тротуарам в сторону дома, ощущая холод, одиночество и непонятную тяжесть в душе. Вокруг было очень много машин и очень мало пешеходов, что в каком-то смысле казалось ей не правильным.

Может, она все-таки беременна? Может, это уже бродят гормоны, влияя на ее ощущения?

Через двадцать минут она уже была за пределами центральной деловой части города; теперь ее окружали старинные здания и особняки в викторианском стиле, переоборудованные в бутики и кафе. В этот момент впереди, перед входом в "Старбак", она увидела "мустанг" Мэтта.

Сердце заколотилось. Может, это не Мэтт? Может, кто-то другой, у кого есть такой же "мустанг" такого же цвета и с такой же наклейкой на заднем стекле? Она прошла еще несколько шагов и остановилась, разглядев номер машины.

Машина Мэтта.

Что он здесь делает? Он даже кофе не любит.

Вероятно, у него здесь свидание.

Но почему в такой близости от ее дома? Она полагала, что отныне он постарается держаться от нее как можно дальше, полагала, что он хотя бы из чувства приличия переберется в другой район города. Менее всего она рассчитывала на подобную встречу. Неужели у него вообще нет никакой совести?

Может, его стерва живет в этом районе.

Весьма логично. Вероятно, он и познакомился с этой шлюхой, когда днем слонялся по округе, делая вид, что работает, в то время как она действительно вкалывала в "Аутомэйтед Интерфейс".

Она хотела дождаться его, устыдить, закатить сцену, вслух, громко, перед людьми объявить ему о своей беременности, но понимала, что это пустые фантазии. Даже от одного вида машины сердцебиение было таким сильным, что сбивало дыхание, и не могло быть и речи, что хватит нервов на встречу лицом к лицу. Не сейчас.

Она решила не обращать внимания и идти дальше, игнорируя начисто даже возможность столкновения с ним нос к носу, но в последний момент передумала и предпочла перейти на другую сторону, чтобы пройти переулком, который ведет к "Юниону".

В переулке было сумрачно; стоящие вплотную дома поглощали последние остатки дневного света. Густые тени заставили ее нервничать, она ускорила шаг, стараясь быстрее миновать эту узкую, с выщербленным асфальтом расщелину. Побежать означало признать свою слабость, выказать страх. Она надеялась, что быстрая походка не выдаст ее тревоги. Она убеждала себя, что это обыкновенный городской страх, боязнь быть ограбленной, напуганной какими-нибудь бродягами, наркоманами, но дело было не в этом. Можно было рассуждать на эту тему, попробовать поискать рациональное объяснение, но эта нервозность основывалась на чем-то менее конкретном, эфемерном, что невозможно было определить. Пусть это стресс, или гормоны, или еще какая совершенно неведомая причина, хотелось ей одного - как можно быстрее проскочить переулок и добраться до дома.

В конце переулка ее ждала девочка.

Лори уже была почти у самого "Юниона", надежный асфальт тротуара уже был в нескольких шагах, когда она заметила справа от себя, в глубокой тени, какое-то движение. Сверкнуло что-то белое, она оцепенела, боясь перевести дух.

Это оказалась девочка лет десяти-одиннадцати, худенький ребенок явно беспризорного вида, с грязными волосами и лицом и в еще более грязной одежонке - в белом праздничном платье, но с потеками, разводами, следами грязи и множественными отпечатками чьих-то жирных пальцев на обтрепанном подоле. Судя по внешнему виду, можно было предположить, что ее били и оскорбляли, однако в манере держаться не было и намека на то, что она - жертва насилия, в ней не было ни страха, ни замешательства, ни малейшего следа эмоционального потрясения, которое она могла бы испытать после нападений такого рода. Наоборот, ребенок выглядел вполне уверенным в себе. Девочка шагнула навстречу Лори и подняла голову.

- Здравствуй.

- Привет, - машинально откликнулась Лори. Только ответив, она вдруг обратила внимание на какую-то старомодность в этой девочке, на какой-то анахронизм этого ее формального "здравствуй", скрывающийся за нарочитым шагом и уверенностью поведения. В других обстоятельствах это могло показаться даже милым и очаровательным, но здесь, в темном переулке, выглядело неестественным и более чем странным.