Мое убежище под небом теперь твое. Ты можешь снять афиши Стеллы и повесить вместо них зеркала. Если хочешь доставить мне удовольствие, оставь «Безумца» и облака.
Бесценные мои, я доверяю вам «Каза Челестина». Вы вместе придумали это имя, продолжайте же жить в «небесности». Наступил конец царствования, вам предстоит определить новые законы. Но никогда не отказывайтесь от крупиц безумия, сделавших нашу жизнь такой сладостной.
Я ухожу беседовать с ангелами, и, может быть, они научат меня летать иным манером.
До свидания, мои дорогие.
Ваша Королева
Они сидят, убаюканные шелестом ветра в кроне бука, раскинувшего над ними свои ветви. Они молчат. И нет в этом молчании никакой неловкости.
У ворот кладбища стоит Жан, сунув руки в карманы куртки. Он ждет Жюльетту.
Подруги идут домой. Жюльетта и Жан не спеша следуют за ними.
– Что будем делать? Впустим его? – спрашивает Карла.
– «Отпусти то, что уходит, прими то, что идет навстречу», – тихо произносит Розали.
– Если мы примем сапожника, следующим явится водопроводчик.
– И скоро это будет дом женщин, который открыт мужчинам.
– Одна уже нашла обувку по ноге, – вздыхает Симона.
Жюльетта и Жан нагоняют компанию.
Стоп-кадр.
Горделиво помахивая хвостом, любимец женщин выступает из-под куста гортензии.
Взгляды встречаются.
Проясняется небо.
Джузеппина отпирает калитку.
– Benvenuto Giovanni![78] Эй, Жан-Пьер… пропусти-ка его, ты больше не единственный мужчина в доме!
Стоя у окна, мсье Бартелеми аплодирует.
Понадобился целый автобус болельщиков, чтобы поддержать мою писательскую мечту. Полные энтузиазма, верные, бесценные… мои дети, мои друзья, колоссальный старший брат, первая читательница-талисман, уморительный попутчик и снова читатели, многие и многие, безвестные и знаменитые. Все они дали мне крылья.
Тысячу раз спасибо!
Спасибо также отважному издателю, талантливому литературному редактору и доброй фее: Мишелю Лафону, Югетте Мор и Флоранс Серван-Шрейбер.
