Дом, который построил… - [9]

Анна побледнела. Заметив это, он выдавил из себя улыбку:

– Не волнуйтесь, мы все вам исправим, но… но нужно время. И деньги. Будьте готовы к большим… очень большим расходам.

– И сколько?… Сколько времени и денег? – спросила она обреченно.

– Ну-у, сейчас я не готов вам назвать точные суммы, только примерные…

– Ну и примерно, сколько?

– А за сколько вы купили дом?

Анна назвала сумму Он расстроено покачал головой.

– Ну что вам сказать? Боюсь, что ремонт будет вам стоить столько же, а возможно и больше. Вы поймите, ведь судя по всему, дом довольно долго не продавался, и купили его вы, иностранка, совершенно не понимающая местных цен и особенностей. А чехи его бы не купили, зная, что это черная дыра, в которую будут со свистом вылетать деньги. Чтобы это поднять нужно… – он махнул рукой в сторону дома и не закончил фразу, отводя глаза.

Анна подавленно молчала. Ей нечего было сказать. И не было причин не доверять ему.

– Может, его просто снести и построить новый? – спросила она, хватаясь за последний шанс.

Мастер снова критически осмотрел фасад и пожал плечами.

– Нет, сносить не надо, это здесь тоже очень хлопотно и долго. Да и могут не позволить. Чехи не любят сносить старые дома. Носятся с ними, как с писаной торбой. Поэтому самый правильный выход – это ремонт. Наша фирма вам все восстановит и отремонтирует, просто я должен вас предупредить чисто по-человечески, как свою, что это будет непросто, долго и дорого.

Анна снова помолчала, раздумывая, затем сказала:

– И когда вы можете начать работу? Строитель снова оживился и бодро ответил:

– К сожалению, мы не можем приступить к полному комплексу работ сразу же, но… – Анна после этих слов поморщилась; она уже не раз слышала эту фразу в разных вариациях, однако ее собеседник нимало не смутился.

– Но, – продолжил он уверенно, – учитывая тяжелое состояние дома, мы сделаем то, что требует безотлагательного вмешательства, а именно: мы займемся осушением подвала и вытравливанием сырости и плесени. Если этого не сделать в срочном порядке, то дом того и гляди обвалится вам на голову. Вы гляньте, как веранду уже повело. – Анна молча кивнула. – Вот то-то и оно… Это именно из-за сырости и высокой влажности. И будьте готовы, что это, так навскидку, обойдется вам… – он задумался на мгновение, – обойдется приблизительно в 300 тысяч крон. Мда-а… я думаю, что никак не меньше… ой, у вас же еще и подъездных путей нет! Ну-у, это совсем… полный швах. Придется все тащить вручную… Мда-а, дела-а…

– Триста тысяч?… – Анна потеряла дар речи.

Она была готова разрыдаться и сдерживалась с великим трудом. Конечно, деньги на ремонт у нее были, как же без этого, но тратить лишь на осушение подвала 15 тысяч долларов! Да такими темпами она быстро вылетит в трубу, за год истратив все свои многолетние накопления на ремонт одного единственного дома. Она теперь ругала себя, что при покупке больше смотрела на белок, чем на строение, в котором ей предстояло жить, позабыв, что сама-то ведь она совсем не белка, в дупле жить не сможет.

А Василий между тем продолжал:

– Вы поймите, Анна, эти цифры не с потолка берутся; тут потребуется сложное специальное оборудование, его нужно будет привезти и смонтировать, подключить и контролировать его работу.

– А почему же мне никто такого не говорил прежде? – спросила она потерянно.

– Потому, что мало у кого такое оборудование есть, вот и не говорили. А даже если и говорили, то… У вас как с чешским? На каком уровне?

– Плохо, – призналась она, – начальный уровень.

– Вот видите. Даже если вам и говорили про это, то вы просто могли не понимать. И, кстати, у чехов такие работы будут стоить раза в два дороже, уж можете мне поверить.

Анна тяжело вздохнула и помолчала.

– Хорошо, – сказала она тусклым голосом, – можно мне немного подумать?

– Если немного, то можно, – ответил Василий, – но я чисто по-человечески советую вам поторопиться. Лето пробежит быстро, оглянуться не успеете, потом зарядят дожди, воды прибавится и тогда…

– Да, да, я поняла, – кивнула Анна. – Я вам позвоню в понедельник.

Василий ушел, а она пошла к себе в комнату. Плакать.

***

Хотя она и была человеком не робкого десятка, закаленным не всегда простой русской действительностью, но тут она решила отступить. После разговора с Василием Анна отчетливо поняла, что уже ничего не хочет. Она устала бороться с неприятностями. История, начинавшаяся как сказка, постепенно превратилась в кошмар, целиком и полностью отравивший её жизнь. Ей больше не хотелось ничего перестраивать, переделывать, ремонтировать и возводить. Она ясно осознавала, что уже всеми фибрами своей души ненавидит этот дом и не хочет никогда больше видеть ни его, ни людей в рабочей одежде, ни эту страну, где завтра наступает через неделю.

Утирая слезы, она побросала попавшиеся под руку вещи в сумку и снова перебралась в отель, чтобы собраться с мыслями и окончательно решить, что делать с этим проклятием на ее голову дальше.

На первые два дня она дала себе передышку, чтобы, наслаждаясь радостями цивилизации, просто прийти в себя и обрести утраченное душевное равновесие. Она нежилась в ванной, питалась хорошей едой, не мерзла по ночам от холода и сырости, но, как она ни старалась хоть ненадолго отвлечься, мысли о разрушающемся доме не давали ей покоя и снова доводили до слез. В расстройстве чувств она позвонила подругам, ища у них совета и утешения. Юлия сказала: