Дом иллюзий - [53]
Дом иллюзий как доказательство
Так много клеток моего тела умерло и регенерировалось со времен Дома иллюзий. Кровь, вкусовые рецепторы и кожа давно уже воссозданы заново. Мой жир все еще помнит, но слабо – через несколько лет полностью сменится и он. И кости тоже.
Но нервная система помнит. Хрусталики моих глаз. Мозговая кора, отделы, отвечающие за память, сознание, язык. Они – вечны или по крайней мере живут так же долго, как я. Они все еще могут выступить свидетелями. Моя память может кое-что рассказать о том, как травма изменила ДНК моего тела – словно древний вирус.
Я много думаю о том, какие доказательства, если бы они были получены и сохранены, помогли бы мне доказать свою правоту. Не в государственном суде, поскольку многое, случившееся между нами, остается за пределами даже самой совершенной юридической системы. Но перед судом других людей, перед судом тела, перед судом квир-истории.
В книге «Круиз по утопии: "там" и "тогда" квир-фантазий о будущем» Хосе Эстебан Муньос пишет: «Ключ к поискам квир-свидетельств и их прочтению заключается в концепции эфемерности. Представьте себе эфемерные свидетельства – следы, остатки, немного уцелевшее, висящее в воздухе, как слух».
Эфемерное: на одной оси записанные звуковые волны ее голоса, на другой – точное измерение колебаний адреналина и кортизола в моем теле. Показания посторонних людей, с тревогой поглядывавших на нас в общественных местах. Фотография из Флориды, где она вцепилась в мою руку, точные замеры теней, указывающие, насколько глубоко впились пальцы, уравнение, вычисляющее давление на мою кожу. Спрятанная в волосы прослушка, улавливающая ее шипение. Пронзительная вонь гнева. Металлический привкус страха у меня во рту.
Ничего этого не существует. У вас нет ни малейшей причины верить мне.
«Эфемерные свидетельства редко бывают убедительными, – говорит Муньос, – потому что не выдерживают яркого света общепринятой очевидности и потенциальной тирании факта».
Какова ценность доказательства? Что делает то или иное событие подлинным? Если дерево падает в лесу, раздавив дрозда, и птица кричит и кричит, но никто ее не слышит – кричала ли она? Страдала ли? Кто ответит?
Дом иллюзий как пиар
И разве мужчины не терзали женщин, не избивали любовниц, не запугивали подружек, не убивали жен на всем протяжении человеческой истории? И разве эта жестокость не оставалась всего лишь примечанием под основным текстом, допустимым побочным эффектом? Дэвид Фостер Уоллес[109] швырнул в Мэри Карр журнальный столик и вытолкнул ее на ходу из машины, но об этом никто даже не заговорил. Карл Андре почти наверняка выбросил Ану Мендьету из окна квартиры на тридцать четвертом этаже в Гринич-Виллидж, и ему это сошло с рук[110]. В Мексике Уильям Берроуз выстрелил в голову Джоан Воллмер[111]; потом он говорил, что ее смерть сделала его писателем. Эти истории столь обычны, что уже не вызывают существенного шока – больше удивляешься, когда нет никаких свидетельств, что какой-то талантливый мужчина хоть кому-то причинил боль (признаться, в такое я не совсем верю, просто предполагаю, что эти мужчины лучше других заметают следы).
Я потратила годы в поисках отголосков моего личного опыта в истории квир-женщин. Читала книгу за книгой о квир-женщинах прошлого, держа наготове ручку и бумагу и гадая, что могло бы произойти, если бы они попытались дать миру знать, что другая женщина, обладающая такой же малой властью, как они сами, сумела их уничтожить. Не оборачивалось ли психологической пыткой кокетство Сьюзен Энтони? Что на самом деле говорила Элизабет Бишоп Лоте де Маседо Соареш, когда та пила? Слышалась ли в их голосах ревность? Швырялись ли они чернильницами и фарфоровыми фигурками? Случалось ли женщинам осторожно ощупывать свои синяки, понимая, что другим это не объяснишь? Задумывались они о том, имеет ли название то, что происходит с ними, и если да, то какое?
Никогда не забуду, как у меня перехватило дыхание, когда одна из первых лесбийских пар, поженившихся в Массачусетсе, пять лет спустя развелась – смятение, паника. Я только что окончила университет, недавно признала свою ориентацию, пыталась встречаться с женщинами в Беркли. Меня обуял ужас – словно разводы не происходили на каждом шагу, словно это не был привычный пустяк. Но это и есть «тревожность меньшинств», верно? Стоит забыть об осторожности, и кто-то заметит, как ты или люди с такой же, как у тебя, идентичностью совершаете обычный человеческий поступок – и это обратят против тебя. Проблема, конечно, в том, что квир-людям нужен хороший пиар, чтобы бороться за права, которых у нас пока нет, и удерживать те, что мы имеем. Но при этом мы же все время старались доказать, что мы в точности такие, как вы все.
Позвольте уж заметить: люди на обочине вынуждены быть лучше, чем мейнстрим, им приходится стараться вдвойне. Когда пытаешься доказать всем свою человеческую природу, раскрываешь именно ее: свою человеческую природу. Сложную. Проблемную, противоречивую природу. Все заложенные в нас уникальные и ужасные пути к падению. Но людям трудно в это вникать. Так после фильма «В поисках Немо» люди, ничего не понимавшие в рыбках, кинулись покупать рыбок-клоунов, и рыбки дохли. Люди пленяются идеей, даже если знать не знают, как с ней обращаться. Даже если умеют лишь все портить.
Фантастическая коллекция историй, позволяющая по-новому взглянуть на истинную женственность и сексуальность. Среди героинь Мачадо – идеальная жена с идеей жертвенности; женщина, которая решается на операцию по уменьшению желудка, чтобы обрести фигуру мечты; писательница, которая в поисках творческого вдохновения сталкивается с воспоминаниями из детства… Заимствуя приемы из самых разных жанров от научной фантастики и магического реализма до хоррора и документалистики, Кармен Мария Мачадо сочетает несочетаемое, исследуя роль и самоощущение женщин в современном мире.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.