Дом и дорога - [99]
Я оглянулся, точно хотел увидеть кого-то. Передо мной лежал школьный двор. Он стал меньше, часть его теперь занимал корт, настоящий теннисный корт, может, чересчур шикарный для нашей старой школы.
Я сделал шаг к двери. Годы, события, все радости и горести вдруг отлетели. Казалось, стоит взяться за ручку, потянуть на себя дверь, и снова окунешься в гул большой перемены. Три прыжка по лестнице, бегом через зал и дальше — по коридору, в класс, а там возня, крики, гвалт, но вот Гошка Юдин, приплясывающий у двери, делает знак: «Ганнибал у ворот! Ганнибал у ворот!» И в конце длинного коридора с указкой и картами в руке появляется «Ганнибал».
Казалось, стоит взяться за ручку...
По-осеннему рано зажглись фонари — желтые шары в теплой голубой дымке. Блестел сырой асфальт. Из городского сада доносилась музыка. Я знал: оркестр играет последние дни. Скоро в саду заколотят летний кинотеатр, а скамьи отнесут под навес. Но пока в саду звенел смех и слышалась печальная медь труб. Слабо шумели под ветром деревья, на дорожках и аллеях дрожали пятна света, и казалось, что в листве, если приглядеться, можно увидеть знакомые глаза под каштановой челкой... Она давно уехала из этого города, где-то была у нее сейчас своя жизнь, но она, та, которую я знал, никуда не могла уехать и не могла умереть.
Я решил остаться и взял койку в гостинице. Вставал рано, завтракал в темном буфетике, уходил и бродил допоздна, вдыхая запах родного города, настоянный на осенней листве, прохладный и свежий, как ощущение детства, и такой же летучий.
Многих улиц я не нашел, другие были перегорожены, по ним никто не ездил, они поросли травой. Улицы забытых шагов, они остались как заповедники детства.
Я нашел несколько каменных магазинчиков, где ранними утрами до уроков выстаивал в очередях за хлебом.
Старинный особняк, украшенный башенкой с флюгером, отремонтировали. В нем устроили музыкальную школу. Я видел за окнами детей, доску с нотными линейками, слышал голоса и музыку — нехитрые детские пьесы.
Однажды я заблудился — серо-зеленый бетон стен, козырьки над подъездами, витрины, ливень стекла. Удивляться было нечему, город строился, рос, он не мог не расти. Но я с растерянностью и тревогой разглядывал новостройки, суровые лица в космических шлемах на торцах зданий. Я жил в таких же домах и давно перестал задумываться над тем, как они выглядят. В сущности, они не имели ко мне никакого отношения: здесь я числился квартиросъемщиком, там работал, а то, что называлось домом, осталось на родине, там, где родился.
Кто-то сказал: нужно много прожить в доме, чтобы он стал домом. Немудреный вроде каламбур, но как верно, как верно сказано. Дом — это не просто жилплощадь. Это духовное наследие и капитал, которые неисчерпаемы.
Запах сырой листвы настойчиво возвращал меня в прошлое. Я вспомнил последнюю весну в этом городе, вечера перед экзаменами, сырой и теплый туман после дождей, запах земли и древесных почек, ожидание перемен... Я ушел не оглядываясь, полный робости и надежд.
Опять звучала в саду музыка, наплывал из темноты вальсок, сочиненный одним из современных менестрелей: «Неспроста, неспроста, от родных тополей...»
Люди всегда уходили, убегали, оставляли родные места, а про кого-то только и было известно, что он уехал, и оставшиеся спрашивали: «Почему он, такой молодой, покинул свой дом, ушел так далеко?»
Они вырывались из захолустья, покидали невзрачные городки с их скукой, выбивались в люди... Но убогие домишки, старые деревья и знакомые улицы продолжали жить в их памяти и даже для людей нечувствительных и лишенных воображения оставались заветным, счастливым миром. Какой бы ни была судьба этих беглецов, рано или поздно они обнаруживали в душе саднящую рану бездомности, отчаянную тоску и желание вернуться. Их настигали воспоминания, которых они не ждали. Сны уносили беглецов домой: освещаемые тихим светом памяти, они бродили по родным улицам. Странные, странные то были возвращения, потому что в снах возникали не только явные и точные приметы родного дома, не только то, что они когда-то знали и могли вспомнить, но и бесчисленное множество предметов, которые они никогда не замечали или забыли, что замечали... Они возвращались, и красноватые окна дома в сумерках — такая малость! — делали их счастливыми.
За скромное наследие отцов я отдал бы весь блеск прославленных дворцов и все их мраморы — за шифер кровли старой.
Он часто бывал горьким, опыт возвращений.
Это великое безумие, за которое почти всегда приходится расплачиваться, — возвращаться в места, где ты был молод. Так говорили они, и повторяли на разные лады «домой возврата нет», «тебе не вернуться домой», и все-таки возвращались. На последней странице одной из самых жестоких книг нашего века вдруг бьют в глаза такие строки: и когда закурились синеватые струйки дыма над кучами сухих, ломких листьев и белье на веревках стало лубенеть на ветру, я решил уехать домой...
Тот вальс давно кончился, а я все еще слышал, низкий, с хрипотцой голос: «...возвращаемся мы по домам».
Вот тоже, привязался мотивчик! Возвращаемся мы по домам.
Документальная повесть, посвященная первому в Зауралье Герою Социалистического Труда машинисту И. П. Блинову, одному из основателей всесоюзного вождения тяжеловесных поездов.
Тяжелым дням войны посвящен приключенческий роман В. Веселова «Темные ночи августа».
Вторая книга Вячеслава Веселова состоит из очерка, рассказов и повести.В центре внимания автора — становление личности нашего молодого современника. Через ошибки и разочарования приходят его герои к осознанию своего места в жизни, нерасторжимости своей связи с людьми.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Далеко за Полярным кругом, на полуострове Таймыр, живут самые северные в мире оленеводы — нганасаны. Этот удивительный народ сохранил во многом свои древние обычаи. В самом деле, знаете ли вы, что возраст женатого мужчины у нганасан исчисляется по возрасту его жены; что по вышивкам на одежде можно определить, считается ли ее хозяин полноправным охотником, женат ли он, есть ли у него дети. В коротких новеллах читатель познакомится и с работой полярников, летчиков, геодезистов, горняков — всех тех мужественных людей, которые покоряют суровый Север. [Адаптировано для AlReader].
Имя писателя, журналиста Л. В. Почивалова известно читателям по его выступлениям в прессе, рассказам, повестям, а также по роману «Сезон тропических дождей». Действие этого романа происходит на борту советского научно-исследовательского судна и на землях, к которым оно пристает на своем пути. Рейс судна проходит на фоне всеобщей мировой тревоги перед угрозой войны, эту тревогу отражают и события, происходящие во время рейса. Герои романа — советские ученые, моряки, а также их иностранные коллеги — американцы, входящие в состав экспедиции.
Имя шведского ученого, писателя и путешественника Георга Даля известно советскому читателю по его книге «В краю мангров», вышедшей в издательстве «Мысль» в 1966 г. Настоящая книга, как и первая, посвящена природе и людям малоисследованных районов земного шара. Тридцать лет прожил Г. Даль в Колумбии, изучал природу и население этой далекой страны. Многие годы он провел среди индейцев энгвера. Книга «Последняя река» представляет собой итог многолетних наблюдений автора за уникальной природой Колумбии, за жизнью и бытом индейцев энгвера.Книга Г.
Книга известного польского экономиста-этнографа Войцеха Дворчика рассказывает о его путешествии по Таити и Французской Полинезии. В доступной и занимательной форме автор излагает сведения научного и политико-экономического характера, перемежая их с историческими экскурсами и описаниями экзотических реалий местной жизни. Отдельная глава содержит историю жизни и творчества Гогена на Таити.
В очерках и эссе, собранных в этой книге, отражены впечатления автора от неоднократного пребывания в Японии, в том числе на ЭКСПО-70, от многочисленных встреч с японскими поэтами, писателями, деятелями культуры, происходившими в разное время в Японии и в Москве.