Дом голосов - [65]

Конечно не захочу, приложу все старания.

— Понимаю, что ты не доверяешь никому: и мне, когда я была маленькая, говорили, чтобы я не доверяла незнакомым людям.

Но с тобой-то мы знакомы: ты и забрала меня, хотя сейчас и кажешься милой.

— Я долго думала над тем, как поговорить с тобой… Потом решила, что, в конце концов, тебе десять лет, ты уже не малышка. Так что поговорю-ка я с тобой откровенно, как со взрослой: уверена, ты меня поймешь. Ты и так потеряла много времени.

Что означает эта последняя фраза? О чем она говорит?

— Во-первых, должна кое-что уточнить… Не важно, что ты не называешь другим своего имени: ты сама не знаешь его.

Но я знаю, как меня зовут.

— Тебя зовут Ханна.

Меня зовут Белоснежка.

— Ты родилась в очень далекой стране, в Австралии. Когда ты была совсем маленькая, твои родители вместе с тобой приехали посмотреть Флоренцию. Было лето, и когда вы гуляли в парке, кто-то вытащил тебя из коляски и унес.

О чем она говорит? Это неправда!

— Люди, которые содеяли такое злое дело, — те самые, кого ты сейчас зовешь мамой и папой.

Ей показалось, будто сердце замерло в груди. Сама того не замечая, она стала яростно мотать головой, чтобы разогнать злые чары ведьмы.

— Жаль, что ты об этом узнаешь таким образом, но, думаю, мы на верном пути… Твоим настоящим родителям сообщили, они едут из Аделаиды, чтобы встретиться с тобой. Знаешь, они тебя долго искали. Так и не смирились с потерей. Каждый год возвращались сюда, снова и снова пытались найти хоть какой-то след.

У нее перехватило дыхание.

— То, что случилось с тобой, произошло и с другим ребенком.

Она поняла, что речь опять идет об Азуре.

— Только ему больше повезло, он ничего не вспомнит о пережитом.

Неправда! Неправда! Неправда! Я хочу вернуться в дом голосов! Хочу к маме и папе! Отведите меня к ним!

— Знаю, сейчас ты ненавидишь меня за то, что я тебе рассказала, я это читаю в твоих глазах. Надеюсь, однако, что очень скоро тебе захочется снова поговорить со мной.

Она захлебывалась рыданиями, не могла ни на что реагировать. Охотно вцепилась бы в горло ведьме и придушила ее. Или заорала бы во весь голос. Но лежала, как парализованная, только и могла, что комкать пальцами простыню.

Лиловая вдова встала и перед уходом отдала ей тряпичную куклу.

— Когда ты будешь готова, я вернусь и объясню тебе все, что ты пожелаешь… Просто спроси обо мне. Меня зовут Анита, Анита Бальди.

31

Джерберу удалось ее перехватить на выходе из дома, по дороге в суд. Анита Бальди застыла посреди лестничного пролета, и Пьетро понял, что судья с трудом узнала его.

— Что с тобой стряслось? — спросила она с тревогой.

Психолог сознавал, что выглядит неважно. Он не спал несколько ночей подряд, не помнил, когда ел по-человечески и в последний раз принимал душ. Но он должен был как можно скорее понять, а все остальное отходило на второй план.

— Ханна Холл! — выпалил он, уверенный, что судья сразу поймет, зачем он явился в столь неурочный час. — Почему вы не сказали мне, что знали ее когда-то?

Когда Джербер впервые назвал это имя, пару дней назад, в гостиной ее дома, старая знакомая как-то напряглась. Теперь он это ясно припомнил.

— Много лет назад я дала обещание… — отвечала Бальди.

— Кому?

— Ты должен меня понять, — проговорила она решительно, заранее отметая всяческие возражения. — Но я отвечу на любые другие вопросы, клянусь. Так что ты хочешь знать?

— Все.

Бальди поставила кожаную сумку и села на ступеньку.

— Я уже тебе рассказывала, что в то время работала «на земле». С детьми всегда непросто, ты сам это знаешь. Особенно трудно убедить их довериться взрослому, ведь взрослые как раз и есть монстры, которых следует остерегаться… Но мы прибегали к разным уловкам, чтобы достичь своей цели. Например, выбирали цвет одежды, какой-нибудь яркий, чтобы дети нас замечали. Я выбрала лиловый. И мы ходили по улицам, искали их. Несовершеннолетних, попавших в беду, которых избивали или третировали знакомые или родственники. Дети, заметив нас, могли подойти без ведома взрослых и попросить о помощи. Был очень важен визуальный контакт. Так я в первый раз заметила Ханну. А она запомнила меня.

— Значит, вы не искали ее?

— Никто ее не искал.

— Неужели? — У Джербера это не укладывалось в голове.

— Холлы заявили о похищении их полугодовалой дочери. В те времена не было камер видеонаблюдения, как сейчас, а все произошло в городском парке, без свидетелей.

Стало быть, похищение, которое Ханна якобы совершила в Аделаиде, на самом деле имело место во Флоренции, много лет назад. И она была не похитительницей, а жертвой.

— Значит, Холлам не поверили, — догадался психолог, которому не терпелось узнать конец истории.

— Сначала поверили, но потом у полиции возникли подозрения: вдруг они все придумали, чтобы скрыть несчастный случай, повлекший за собой смерть младенца, или даже предумышленное убийство. Мать Ханны страдала легкой формой послеродовой депрессии, и муж, вообще-то, задумал путешествие в Италию, чтобы развлечь ее: это сочли достаточно убедительным мотивом.

— Почуяв, что им вот-вот предъявят обвинение, Холлы бежали из Италии, — догадался Пьетро.

— Наши органы просили их экстрадиции из Австралии, но безуспешно, — добавила Бальди.