Дом голосов - [44]

Размышляя об этом, психолог сделал глоток воды и поставил стакан на стеклянный столик, придвинутый к креслу. Только теперь он обратил внимание, что там лежит рисунок, выполненный мальчиком-призраком в игровой комнате.

Паровозик, преобразившийся в злобное лицо. Монстр Мати, как назвал его Эмильян.

Бальди сохранила рисунок, но не это натолкнуло психолога на определенные мысли.

— Я упомянул об Эмильяне в разговоре с Терезой Уолкер, — припомнил он. — Возможно, что она потом рассказала об этом нашей пациентке.

Вот и связь. Он почувствовал облегчение. Но возможное объяснение «способностей» Ханны Холл не решало его проблемы, зато поднимало другие.

— Пациентка и Уолкер продолжают общаться, хотя коллега ничего мне об этом не сказала, — помрачнел он. — Вот доказательство того, что даже такой опытный психолог может потерять бдительность.

— Что я тебе говорила? — отметила Бальди.

Теперь он забеспокоился по-настоящему.

— Как я должен себя вести? — спросил он у судьи.

— Думаешь, пациентка представляет опасность для тебя или твоей семьи? — спросила в свою очередь Бальди.

— По правде говоря, не знаю… Эта женщина пыталась похитить младенца, возможно намереваясь похоронить его живым.

— Ты не можешь обратиться в полицию, поскольку тебе не в чем ее обвинить, к тому же это будет серьезным нарушением врачебной тайны.

— Сильвия считает, что она за нами следит.

— Этого недостаточно, это не преступление.

К сожалению, он сам это прекрасно знал.

— Я все время твержу себе, что не рекомендуется резко прерывать лечение гипнозом, но, если честно, боюсь последствий.

— Последствий какого рода?

— Боюсь, что лечение вызовет определенную реакцию с ее стороны и пациентка станет опасной. — Немного подумав, он добавил: — Что бы сделал на моем месте синьор Балу?

— Твой отец тут ни при чем, на этот раз ты должен справиться сам.

Как не хватает сейчас проклятого ублюдка, подумал Джербер, и это еще больше разозлило его.

— Частный сыщик, друг Уолкер, установил, что в Австралии под этим именем живут две женщины лет тридцати… Одна из них — всемирно известный морской биолог.

— При чем здесь это?

— Просто задумался: два человека одного и того же возраста, с одним и тем же именем, и такие разные судьбы. Не будь я сыном своего отца, я бы не стал психологом и не оказался бы сейчас в такой ситуации.

Бальди встала с дивана, пристроилась на подлокотник кресла, в котором сидел Пьетро.

— То, что ты помогаешь незнакомке, не решит твою проблему с отцом, какова бы она ни была.

Пьетро Джербер поднял на нее взгляд.

— До десяти лет моя пациентка жила с родными отцом и матерью: они перебирались с места на место, часто меняя имена. Потом что-то произошло: женщина упомянула «ночь пожара», когда мать дала ей выпить «водичку для забывания». Это событие резко прервало ее отношения с родной семьей, и она переехала в Австралию, превратившись для всех в Ханну Холл.

Услышав это имя, произнесенное в первый раз, Бальди напряглась, что не укрылось от Джербера.

— О чем ты хочешь меня спросить? — осведомилась она с подозрением.

— Полагаю, двадцать лет назад Ханну забрали у родителей, возможно, сохранились документы, объясняющие причину. И может статься, кто-нибудь еще занимается убийством братика.

— Эта история — вранье! — вспылила судья. — Очнись, Пьетро: не было никакого убийства, эта женщина морочит тебе голову.

Но Джербер не отступался, упорно продолжал гнуть свое.

— Родные отец и мать позволяли ей самой выбирать себе имена, поэтому, пока она жила в Италии, ее звали по-разному. Ханна Холл — идентичность, которую она обрела, только прибыв в Австралию. Вот я и предполагаю, что в возрасте десяти лет ее удочерила семья из Аделаиды.

— Что ты здесь делаешь в такой час? — перебила его Бальди. — Почему не идешь домой, к жене и сыну?

Но Пьетро не слушал.

— Разумеется, это всего лишь предположение. Чтобы выяснить все досконально, мне нужен допуск к документам для служебного пользования, которые хранятся в архиве суда по делам несовершеннолетних.

Так называемый «Модуль 23», самые деликатные дела по усыновлению. Судья это прекрасно знала.

Бальди глубоко вздохнула, потом подошла к старинному письменному столу. Взяла ручку, что-то набросала на листке бумаги, протянула его Джерберу:

— Покажи это в канцелярии, тебе предоставят любые документы, какие ты захочешь.

Психолог взял листок, сложил его и сунул в карман. Распрощался со старой знакомой, просто кивнув ей, не осмеливаясь что-либо добавить или посмотреть в глаза.

Когда он вышел из дома Бальди, дождь прекратился. Ледяной туман поднимался над Арно, расползался по опустевшим улицам, так что за три-четыре метра уже ничего нельзя было разглядеть.

Где-то наверху старинный колокол башни Арнольфо пробил полночь. Удары следовали один за другим, отдаваясь от древних стен, пока не растворились в безмолвии.

Джербер ступил на Понте Веккьо. Его шаги звенели металлом в глухой тишине. Ювелирные лавки были закрыты, вывески погашены. Фонари появлялись и исчезали, словно тускло светящиеся миражи, — только они, будто старые-старые, услужливые души, показывали дорогу в белой пустоте. Улеститель детей следовал за ними, чтобы не заблудиться, и даже испытывал искушение их поблагодарить.