Дом голосов - [22]

— Да, правда, я тоже так думаю.

— Что-то еще?

— Адо, — отозвался психолог.

Он порылся в кармане пижамной куртки, куда положил листок из блокнота с записью, которую сделала женщина.

АДО.

— Ханна попросила у меня бумагу и ручку, чтобы записать имя. Я задавался вопросом, зачем ей это так срочно понадобилось.

— И как вы это себе объяснили?

— Может быть, она просто хотела привлечь мое внимание.

Уолкер обдумала информацию, потом спросила:

— Вы ведь ведете запись ваших сеансов с детьми?

— Да, — признал Джербер. — Я храню видеозаписи всех встреч.

Возможно, и коллега делала то же самое с субъектами, которых подвергала лечению. Тут он должен был бы рассказать историю с Ишио, как ему показалось, будто он разглядел имя кузена на листке, который вручил пациентке, но не хотелось, чтобы создалось впечатление, будто Ханна Холл умудрилась что-то ему внушить. Так что он заключил:

— И потом, я думаю, что Ханна намеренно бросила листок в мусорную корзину, чтобы я его нашел.

Такой вывод поразил Уолкер.

— Продолжайте записывать все ваши сеансы с Ханной, — порекомендовала она.

— Разумеется, не беспокойтесь, — заверил он, даже слегка улыбнувшись.

— Я серьезно, — настаивала коллега. — Я старше вас и знаю, о чем говорю.

— Доверьтесь мне.

— Простите, я иногда слишком ревностно опекаю более молодых коллег. — Но по голосу было понятно, что она по-настоящему озабочена, хотя причину такого беспокойства пока не хочет объяснить.

— Наверное, было бы полезно, если бы вы прислали мне видеозапись первого сеанса гипноза, который был проведен для Ханны в Аделаиде.

— Я не настолько продвинута, я до сих пор работаю по старинке, — призналась австралийка.

— Вы хотите сказать, что все время ведете записи от руки? — поразился Джербер.

— Нет-нет, — развеселилась Уолкер. — У меня цифровой магнитофон: я вам вышлю аудиозапись сеанса по электронной почте.

— Отлично, спасибо.

Тереза Уолкер, казалось, была довольна тем, что он решил попробовать провести курс гипноза для Ханны.

— Что до вашего гонорара…

— Это не проблема, — перебил ее Джербер.

Ханна Холл, что было очевидно для обоих, не могла себе позволить заплатить сколько-нибудь приличную сумму.

— Одни только межконтинентальные звонки нам влетят в копеечку, — рассмеялась Тереза Уолкер.

— Но вы были правы: эта женщина нуждается в помощи. И, судя по рассказу, который я услышал во время первого сеанса, можно еще многое извлечь из ее памяти.

— Какое впечатление произвела на вас Ханна? — вдруг напрямик спросила коллега.

Джербер смутился, не зная, что сказать. Он лишнюю секунду помедлил с ответом, и Уолкер заговорила сама.

— Будьте осторожны, — предупредила она.

— Буду, — пообещал Джербер.

Завершив звонок, он немного в задумчивости посидел в кухне перед стаканом холодного молока, съел еще пару шоколадных печений. В полутьме, которую рассеивал только свет из открытого холодильника.

Пьетро спрашивал себя, какое впечатление произвела на него Ханна Холл и почему он не сумел ответить Уолкер.

Каждый пациент отражается в лечащем враче. Но случается и противоположное, это неизбежно. Особенно когда речь идет о детях. Как бы психолог ни пытался оставаться отстраненным, невозможно не вникать эмоционально в некоторые рассказы, полные ужасов.

Синьор Б. научил его многим способам преодолевать такие вещи. Способам выковывать невидимую броню, не теряя при этом необходимой эмпатии.

«Ведь если ужас последует за тобой в твой дом, ты пропал», — говаривал он.

Джербер поднялся из-за стола, поставил пустой стакан в раковину и закрыл холодильник. Прошел босиком по объятому молчанием дому, направляясь в спальню.

Сильвия закуталась в одеяло, ладошки сложены между щекой и подушкой. Взглянув на нее, психолог почувствовал себя виноватым. Было нечто общее между ним и Ханной Холл. Поэтому он был так заботлив, так внимателен к пациентке, поэтому счел своим долгом ей помочь.

Прежде чем забраться под одеяло к жене, он пошел посмотреть, как там Марко. Тот тоже безмятежно спал в своей кроватке, при свете ночника в форме кактуса, в той же позе, что и мать. И в этом они похожи, сказал себе Пьетро. Такая мысль его утешила.

Он склонился к подушке, запечатлел на лбу ребенка легкий поцелуй. Мальчик чуть дернулся, но не проснулся. Он пока был в тепле, но отец знал, что через пару часов сын скинет с себя одеяло и придется вставать, укрывать его. Пьетро уже собирался пойти спать, но вдруг застыл на пороге.

Ваш сын никогда не зовет вас ночью потому, что у него под кроваткой прячется чудовище?

Вновь в его мысли внедрился голос Ханны Холл. Пьетро покачал головой, сказал себе, что легко поддаться внушению в поздний ночной час. Но не сдвинулся с места.

Все смотрел на темную щель под кроваткой Марко.

Сделал шаг, потом второй. Снова оказавшись у кроватки, нагнулся, честя себя дураком и твердя самому себе, что бояться нечего. Но непокорное сердце билось сильнее обычного.

…поднимая покрывало, и вы испытываете тайную дрожь, представляя себе на одно мгновение, что все может оказаться правдой…

Джербер поддался убеждению, послушался тоненького голоска, который призывал проверить, какую тайну скрывает тьма, угнездившаяся за мирным сном его сына. Пьетро схватился за край покрывала и резко поддернул его. Зеленоватый свет лампы-кактуса первым хлынул в темную пещеру. Пьетро Джербер пошарил там взглядом.