Дом голосов - [20]

Синьор Б. никогда бы такого не сделал. Даже осудил бы любую попытку так поступить.

Время шло, а Пьетро Джербер так и не мог решиться. Истина — здесь, до нее рукой подать. Но вытащить листок и прочитать записку означало еще больше запутаться в этих странных отношениях. И без того достаточно необычно, что Ханна Холл находится в числе его пациентов.

Вернувшись из туалета, женщина отметила его пристальный взгляд, устремленный на кресло-качалку.

— Простите, но кажется, там кончилось мыло, — только и сказала она.

Джербер попытался скрыть смущение.

— Мне очень жаль, велю служителю, чтобы положил новое, спасибо.

Ханна взяла сумку, повесила на плечо. Вытащила пачку «Винни», закурила, но садиться не стала.

— Вы говорили, будто родители привязали вам на щиколотку колокольчик, чтобы забрать вас из земли мертвых, — почти дословно процитировал Джербер. — Я правильно понял?

— Да, — подтвердила Ханна. — Маленький колокольчик, какие обычно вешают на шею котам. Мне его подвязывали на красной атласной ленточке, очень красивой, — повторила она.

— И вас забирали из земли мертвых? — вскинул брови психолог. — Вам случалось умирать, чтобы вас возвращали обратно?

Женщина выдержала его взгляд.

— В детстве я много раз умирала.

— У Адо тоже был такой колокольчик?

— Нет… У Адо его не было, поэтому он и остался там.

Разумеется, Ханна могла прочесть на лице Джербера весь его скептицизм, всю подозрительность и недоверие. Возможно, она чувствовала, что к ней относятся свысока, но Джерберу не оставалось ничего другого, чтобы помочь ей отличить реальность от того, что таковой не являлось. Только так он мог ее освободить: показать, что ее демоны не существуют.

— Дети знают то, о чем взрослые не имеют понятия, так, Ханна? Вроде того, как вернуться из мира мертвых?

— Да, именно так: взрослые о таких вещах забывают, — отвечала она еле слышно, в то время как взгляд ее наполнился странной печалью.

Джерберу казалось, будто он чувствует, что творится у нее внутри: она, наверное, готова плакать от ярости, кричать с досады, коль скоро он отказывается признать существование темных сил, окружающих нас. Коль скоро он, как все прочие, упорствует в своем недомыслии.

Вместо этого она глубоко затянулась сигаретой и сказала:

— Ваш сын никогда не зовет вас ночью потому, что у него под кроваткой прячется чудовище?

Хотя для него и было нестерпимо, что Ханна опять приводит в пример его семью, Пьетро Джербер кивнул, стараясь, чтобы это выглядело примирительно.

— Чтобы успокоить его, вы, как хороший, храбрый папа, наклоняетесь, проверяете и показываете ему, что бояться нечего, — убежденно продолжала Ханна. — Но, поднимая покрывало, и вы испытываете тайную дрожь, представляя себе на одно мгновение, что все может оказаться правдой… Вы же не станете это отрицать?

Хоть Джербер и был человеком крайне здравомыслящим, он отрицать не мог.

— Хорошо, на сегодня хватит, — объявил он, кладя конец встрече. — Продолжим завтра, в тот же час, если вас устраивает.

Ханна ничего не сказала. Но перед тем, как попрощаться, жестом заядлого курильщика быстро облизала большой и указательный палец и погасила кончик «Винни», будто раздавила головку насекомого. Сигарета испустила коротенький столбик дыма. Убедившись, что она погасла, вместо того чтобы положить ее в пластилиновую пепельницу, которую дал Джербер, Ханна вынула из сумки скомканный листок, завернула в него окурок и бросила в корзинку, стоявшую в углу комнаты.

Пьетро Джербер проследил взглядом параболу, которую описал бумажный шарик, прежде чем присоединиться к прочему мусору.

Ханна это вроде бы заметила, но ничего не сказала. Напротив, она, видимо, и хотела возбудить его любопытство.

— Что ж, хорошего дня, — сказала она, покидая мансарду.

Пьетро, чувствуя себя идиотом, подождал, пока хлопнет входная дверь. Невероятно, что я повелся на такой банальный трюк, — сказал он себе. Покачал головой, посмеялся над своей наивностью, пряча под смехом всю свою досаду. Потом встал с кресла и не торопясь направился к мусорной корзинке. Заглянул туда, даже предполагая, что, одураченный ловким фокусом, ничего там не найдет.

Но скомканная бумажка лежала на месте.

Он протянул руку, чтобы забрать листок. Схватил, стал разворачивать, в уверенности, что с этого момента многое изменится.

Но ему было необходимо знать.

Листок в самом деле был вырван из его блокнота. И чернила, которыми было написано слово, затем зачеркнутое каракулями, были из той самой авторучки, пользоваться которой он никому не давал.

Вот только печатные буквы обозначали не имя ИШИО.

Но — АДО.

9

— Ну и как вы ее находите?

— Вид запущенный, много курит, и я заметил, что у нее дрожат руки, хотя и не спросил, принимает ли она лекарства.

— Мне она говорила, что какое-то время пила золофт, но потом бросила: слишком много побочных эффектов, — сообщила Тереза Уолкер.

В Аделаиде было полдесятого утра, а во Флоренции полночь. Сильвия и Марко спали в своих постелях, и Пьетро Джербер в кухне старался говорить потише, чтобы их не разбудить.

— Она вам сказала, где остановилась и сколько времени собирается пробыть во Флоренции?

— Вы правы, я должен был это выяснить. Так и сделаю.