Дом дервиша - [5]
День, когда звуки исчезли, — самое первое воспоминание, которому доверяет Джан. Ему было четыре года. Белая квадратная больница, современная, вся из стекла, казалось, сверкала на солнце. Это была очень хорошая больница, как сказал отец. И дорогая, добавила мать; она периодически повторяла это, напоминая Джану о страховке, из-за которой они живут в ветхом старом текке в поблекшей части города. Джан и так понял бы, что больница дорогая, поскольку она стояла у воды. За окнами клиники проплывал огромный корабль, нагруженный контейнерами, он был ближе и больше, чем любой из виденных им ранее движущихся объектов. Мальчик сидел на одноразовой простыне, болтал ногами и наблюдал, как корабль постепенно появлялся в окне, пока не занял всю его площадь. Врачи осматривали его уши.
— Что он чувствует? — спросил отец. Джан повернул голову в одну сторону, потом в другую, ощущая, что в ушах появились какие-то новые посторонние предметы.
— Некоторый дискомфорт будет сохраняться пару дней, — сказал врач. За окном двигался огромный корабль, похожий на гигантский остров. — Вам придется раз в месяц чистить их. Электроника тут крепкая. Не бойтесь сломать. Ну что, опробуем? Джан…
И тут его слух резко сел, все звуки в мире сместились к самому дальнему краю вселенной. Доктор, отец звучали как крошечные птички. Его собственное имя превратилось в шепот. Корабль молча проплыл мимо. Джану показалось, что это корабль увез прочь все звуки мира. Когда мальчик поднимается на террасу, чтобы поглазеть вниз на крутой спуск Киноварного переулка и на крошечный клинышек Босфора, он все еще надеется увидеть корабль, который снова привезет звуки обратно, каждый звук в отдельном контейнере.
В тот вечер мать приготовила ашуре.[6] Особый десерт для особого дня. Ашуре — важное угощение в их доме, они с востока.[7] Джан слышал историю о «десерте Ноя», о том, как его приготовили из последних семи продуктов, оставшихся к моменту, когда ковчег причалил к горе Арарат, слышал ее много раз из уст матери и бабушки, пока та была жива, но в тот вечер мама с папой рассказывали ее с помощью жестов. Объевшись сладкого и ерзая в кровати из-за дискомфорта в ушах, Джан не мог уснуть. На обоях с изображением Багза Банни вспыхнули яркие сполохи от каких-то воздушных взрывов. Мальчик распахнул ставни. Небо взрывалось. Над Стамбулом расцветал салют, рассыпаясь серебряным дождем. Желтые и синие дуги пронзали темноту. Бронзовые огоньки рассыпались серебром, перед этим вспыхивая золотом так высоко, что Джану пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть их. Все это сопровождал приглушенный стук и тихий свист, а взрывы звучали не громче, чем если бы кто-то ломал сухую корочку хлеба. Благодаря почти полной тишине огни казались ярче и удивительнее, чем все, что Джану доводилось видеть. Возможно, конец света в самом разгаре, семь небес разверзлись, и теперь поливают огнем землю. Залпы летели все выше и выше, Джан слышал их на периферии восприятия, звук напоминал щелчки стручков, из которых высвобождаются горошины. Теперь светящиеся армии сражались над солнечными водонагревателями и спутниковыми тарелками Стамбула: батальоны пылающих янычар, вооруженные яркими вспышками, и артиллерия против сверкающих сипаев, которые шепотом скакали с одного края неба на другой. А над ними, чуть ниже, чем сами звезды, ангелы семи небес сражались с демонами семи адов, и в один обжигающий момент небо вспыхнуло так, будто свет всех звезд с рождения Вселенной одновременно долетел до Стамбула. Джан ощутил его серебристое тепло на своем поднятом лице.
Когда свет рассеялся, город вернул подарок. Сначала с Босфора раздалась тихая флейта корабельной сирены, объединившаяся в хор танкеров, паромов, судов на подводных крыльях и водных такси. Улицы откликнулись трамвайными звонками, нежными, как молитва, а потом более глухими металлическими гудками легковых и грузовых машин. Джан наклонился вперед, пытаясь услышать. Ему казалось, что он может различить танцевальную музыку, просачивающуюся из чайной на Адема Деде. Он чувствовал ритм музыки, пульс, который накладывался на его собственный. А на заднем плане человеческие голоса, громкие возгласы и улюлюканье, смех и пение, крики не выражали ничего, кроме радости в чистом виде, все звуки сливались в единую толпу. Для Джана все они звучали как свист. Люди наводняли улицы и маленькую площадь, где располагались две чайных и мини-маркет. Многие несли флажки, но чаще — бутылки. Джан не мог поверить, что на тесной и замкнутой площади Адема Деде живет столько народа. Автомобилисты без конца жали на клаксоны, а из окошек машин торчали развевающиеся флаги: турецкий с белым полумесяцем и звездой на красном фоне и какой-то синий флаг с золотыми звездочками, расположенными по кругу. Такие же флаги несли и люди на площади Адема Деде: полумесяцы и звезды. Джан наблюдал, как молодой парень, голый по пояс, пританцовывал, раскачиваясь из стороны в сторону, на балконе конака[8] на углу Киноварного переулка и переулка Украденных кур. Полумесяц и звезда с турецкого флага были нарисованы на его лице, и полумесяц выглядел так, будто парень улыбается. Он повернулся и помахал толпе, те помахали в ответ. Парень притворился, что собирается прыгнуть вниз. Джан затаил дыхание. Толпа, казалось, подзадоривала молодого человека. Внезапно он прыгнул. Джан навсегда запомнил, как парень летел в свете уличных фонарей, кожа поблескивала от пота, а сам он улыбался в лицо силе притяжения. Парень растворился в толпе. Джан так и не узнал, что же с ним случилось.
Луна хочет тебя убить, и у нее есть тысячи способов добиться своего. Вакуум, радиация, удушающая пыль, слабеющие кости… Луна — новое государство, где нет законов, но есть бесконечные договоренности, где за воздух и информацию постоянно надо платить, и всем правят пять Драконов — пять индустриальных кланов. Между ними давно поделены сферы, каждый занимается своим делом, но основатели кланов стареют, их смерть уже близка, и между многочисленными наследниками развязывается жестокая борьба за новые сферы.
Мы погружаемся в недалёкое будущее, где Индия расчленена на несколько государств, по улицам ходят не только мужчины и женщины, но и люди 3-го пола (Ньюты), кибернетика так вплетена в жизнь, что люди обитают и в реале и виртуале. Искусственный интеллект везде, и скоро достигнет таких высот, что человеческий разум будет несравнимо слабее искусственного.
Первый роман Йена Макдональда. Премия «Locus» 1989 года в номинации «Лучший дебютный роман».
Ирландец, ставший культовой фигурой британской контркультурной фантастики в "зрелом" возрасте двадцати четырех лет и достигший легендарного статуса уже к двадцати восьми годам. Лауреат самой престижной награды нонконформистских фантастов — премии Филипа Дика. Писатель, которого критики называют Габриэлем Гарсиа Маркесом от научной фантастики!
СТРАННИК МЕЖДУ МИРАМИ (Planesrunner)Теория параллельных Вселенных была популярна во все времена. Однако, только отцу Эверетта Сингха удалось доказать, что наша Земля существует как минимум в десяти вариантах.Теория так и осталась бы теорией, если бы отец юного Эверетта внезапно не исчез, а в его планшетнике не появился загадочный «Инфундибулум» — своеобразная карта параллельных Вселенных.И теперь уж юному Эверетту не до теорий! Ведь на практике приходится, что есть сил, уходить от преследователей, которые ради этой карты готовы пойти на все.
В третьей книге цикла «Эвернесс» приключения Эверетта Сингха и команды дирижабля «Эвернесс» продолжаются. Герои попадают на диск Алдерсона — параллельный мир, населенный разумными динозаврами, которые вынашивают планы по захвату других миров Пленитуды. Эверетт Л Сингх, принеся с собой на Землю-10 страшную угрозу в лице Нано, в одиночку сражается с захватчиками, заводит нового друга, влюбляется и пытается стать защитой семье Эверетта Сингха. В это время Шарлотта Вильер продолжает плести интриги, мечтая захватить власть в Пленитуде и похитить Инфундибулум.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.
«Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством… А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать».
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
Три сестры на изолированном острове. Их отец Кинг огородил колючей проволокой для них и жены территорию, расставил буйки, дав четкий сигнал: «Не входить». Здесь женщины защищены от хаоса и насилия, идущего от мужчин с большой земли. Здесь женщины должны лечиться водой, чтобы обезопасить себя от токсинов разлагающегося мира. Когда Кинг внезапно исчезает, на остров прибывают двое мужчин и мальчик. Выстоят ли женщины против них?
Недалекое будущее, 2055 год. Мир, в котором мертвецы могут давать показания, журналисты превращают себя в живые камеры, генетические разработки спасают миллионы от голода, но обрекают целые государства на рабское существование, а люди, бегущие от цивилизации, способны создать свой собственный остров – анархическую утопию под названием Безгосударство – таково место действия романа «Отчаяние».После долгих съемок спекулятивно-чернушных документальных фильмов о науке для канала ЗРИнет репортер Эндрю Уорт чувствует себя полностью измотанным.
Пал барьер Спина. Человечество освоило летающий за Аркой Новый Свет — землеподобную Экваторию. Однако приключения землян не закончены.Тайное экваторианское общество людей, незаконным образом продливших себе жизнь при помощи опасной марсианской биотехнологии, вырастило и воспитало юного Айзека Двали, миссия которого — установить контакт с загадочной внеземной цивилизацией гипотетиков. Контакт удался… даже лучше, чем следовало бы. Началось вторжение гипотетиков на Экваторию, а сам Айзек, вместе с отчаянным пилотом Турком Файндли, оказались похищены — и пришли в себя лишь через 10000 лет на плавучем рукотворном континенте, где гипотетикам поклоняются, как богам….
Действие романа происходит примерно через 30 лет после окончания «Спина». Мембрана, окружавшая Землю исчезла, а люди активно заселяют богатую нефтью планету, названную по имени ее главного континента Экватория. На Экваторию можно попасть, отправившись на корабле в морское путешествие через гигантскую арку, построенную в Индийском океане Гипотетиками. В одном из океанов Экватории стоит такая же арка, через которую можно попасть на другую планету, и так по цепочке, но каждый новый мир все более враждебен людям.
Однажды поздним октябрьским вечером двенадцатилетний мальчик Тайлер Дюпре вышел во двор и посмотрел на небо. Как будто дожидаясь этого, звезды вдруг все разом ярко вспыхнули и погасли. Их поглотила тьма. Тайлер и его лучшие друзья, Джейсон и Диана Лоутон, стали свидетелями явления, которое получило название «Спин» и определило течение их жизни. Мир изменился. Солнце практически прекратило своё астрономическое существование, хотя продолжало посылать Земле тепло. Луна исчезла — но приливы по-прежнему чередовались с отливами.