Дом дервиша - [25]

— За Исметом? — Георгиос боится шейха[44] Исмета. Тот — полный контраст его жизни.

— Нет, за другим.

— За Недждетом. Не знал, что Недждет там был, но зачем кому-то интересоваться им?

— Ну эта штука за ним следила, и не только она. Там был еще один робот, я его не заметил, зато он заметил меня. Он за мной гнался и поймал бы, если бы Обезьяна вовремя не прыгнула. Он за мной охотился, господин Ферентину.

— Охотился?

— По крышам. Он был страшный, но классный. Большой и быстрый, но не слишком умный. Я проделал тот трюк, который тренировался делать: прыгнул и прямо в воздухе превратился в Птицу. А тот робот решил, что дальше еще одна крыша. Упал и разбился. Прямо у Кенана.

Ложка выскальзывает из рук Георгиоса Ферентину и ударяется о стенку хрупкого чайного стакана в форме тюльпана, раскалывая его. Чай разливается по столу. Георгиос вытрет его позже.

— А эта штука знает, где ты живешь?

— Нет, я же говорю, я его обманул и убил.

— Прямо у Кенана, говоришь? Я не против пойти взглянуть.

Джан вскакивает с места, а Змея на плече сотрясается волной. Георгиос жестом велит ему сесть обратно.

— Останься тут. Кто бы ни послал этого робота, он сейчас его ищет. Вряд ли этим людям стоит знать, что ты живешь здесь.

— Вы думаете, это заговор?

— Господин Дурукан, если Господь мертв, то все вокруг — заговор.

Джан прижимается лбом к окну в крошечной чайной. Мистер Ферентину ковыляет вниз по ступенькам, приветствует Бюлента и Айдына, продавца бубликов, и выглядывает из-за аппарата, торгующего кока-колой. Справа, справа от вас, двигаются губы Джана, и он молча машет рукой в сторону улицы. Он там, прямо там. Георгиос Ферентину выглядывает и снова прячется, лицо красное, словно вот-вот взорвется. Он разводит руки в жесте непонимания. Ничего!

— Но там был робот, правда был, он правда охотился за мной, и я его убил, — говорит Джан, когда господин Ферентину возвращается.

— Я тебе верю. Они его уже унесли. У них есть видеосъемка твоих роботов. И если эти люди по каким-то причинам интересуются господином Хасгюлером, то вернутся в дом дервиша.

— Но если они следят за Недждетом, то я мог бы наблюдать за ними.

— Господин Дурукан, я думаю, тебе с твоими роботами стоит оставаться в тени.

— Но я знаю этот дом, как никто другой. Все его потайные места. Меня никто никогда не найдет.

Я же слежу за вами, думает Джан, за девушкой Лейлой, которая слишком много смотрит телевизор, а она и не догадывается. Я слежу за всеми.

— Я запрещаю и очень разозлюсь, если узнаю, что ты этим занимаешься.

— Но это заговор, прямо на пороге моего дома. Это же круто! Настоящий заговор!

— Господин Дурукан, мой опыт подсказывает, что настоящие заговоры — это не так уж круто. Настоящие заговоры опасны, они ошеломляют, утомляют и пугают. Когда речь о настоящем заговоре, ты уже себе не принадлежишь. В любом случае это не для девятилетнего мальчика. Забудь об этом.

Георгиос Ферентину берет тряпку и вытирает пролитый чай, стараясь не порезаться об осколки стекла.

Первого джинна Недждет видит сидящим на сушилке для рук, когда выходит из туалетной кабинки. Джинн похож на тучного ребенка с глазками-щелочками и пухлыми щеками. Он горит. Недждет чувствует тепло прямо от двери кабинки. Джинн шкворчит и шипит, как жарящийся жир.

— Мм, хочешь высушить мне руки? А это гигиенично?

Джинн наклоняет свою толстую голову на один бок и протягивает вперед коротенькие ручки. Недждет тянется к ним своими руками. Жар невыносим. Руки высыхают мгновенно.

— Ну я пошел.

В коридоре ему в голову приходит вопрос: а почему сушилка не расплавилась? Недждет заглядывает в туалет. Разумеется, пусто. Джиннов никогда не оказывается на месте, когда вы их ищете. Его начинает трясти. Недждет наклоняется над раковиной, ощущая спазмы в желудке. Он прижимается лбом к холодному фарфору. Твердая, надежная, прохладная определенность. Недждет не осмеливается поднять глаза. Возможно, это существо с ужасным лицом младенца снова сидит на сушилке для рук. Или там что похуже. Или голова той женщины, что взорвала себя в трамвае. Недждет наклоняет голову под кран и жадно заглатывает холодную свежую воду, позволяя ей течь по лицу, попадая в глаза. Смыть с них то, что они сегодня видели. Когда Недждет поднимает голову, в туалете по-прежнему пусто.

В холле Мустафа отрабатывает высокий удар с закруткой. У Мустафы всегда есть план. Ни один не принес ему ни цента, не говоря уж о том, чтобы помочь сбежать из алюминиевой коробки здания Центра спасения бизнеса, но теория заключается в том, что, если он будет генерировать достаточное количество идей, одна из них непременно выстрелит. Одна из последних — использовать то, что он заперт в Центре спасения, превратив его в городской клуб для занятий гольфом.

— Это новый городской вид спорта, — говорит Мустафа. — Превратим здание в поле для гольфа. Коридоры станут фарвеями,[45] а офисы — гринами.[46] Но это даже круче, чем просто гольф, ведь придется огибать углы и загонять мячики наверх через лестничные пролеты. А офисная мебель, перегородки и всякая оргтехника будут играть роль помех и неровностей. Никогда не знаешь, куда угодит мячик. Что-то типа гандбола, или сквоша, или безумного трехмерного гольфа. Может, стоит выдавать защитные каски и очки, как думаешь? Я собираюсь написать рекламный проспект, уверен, мне удастся привлечь инвестиции. Это еще одна великая турецкая идея!