Дом без ключа - [21]

— Двести франков…

— И двухсот франков тоже.

— Я подарю вам патефон на день рождения. Когда приготовить?

— О, не скоро, Симон, да я и не люблю музыку. Во всяком случае — такую… А сейчас что бы мне выбрать?

— Из мелочи?

— Конечно, Симон…

Буш в затруднении щелкает пальцами.

— Может быть, ночник?

— Это дорого?

— Со скидкой — сущие пустяки.

Лампа изящна и нравится Роз — три цветка, соединенные на тонком качающемся стебле. Буш заворачивает ее в гофрированную бумагу и пробивает в кассе талон. Серебристый, украшенный пуговками «универсаль», вызванивая, выбрасывает в окошечко цифры. Поворачивая ручку кассы, Буш случайно заглядывает в стеклянную витрину и натыкается взглядом на взгляд мужчины в сером котелке, стоящего у магазина на тротуаре.

— Минуту, Роз… Не поворачивайтесь!

— В чем дело?

— Там один тип. Хочу, чтобы он прошел.

— Вы знаете его?

— Он заходил на днях, выбирал приемник. Немец из Брауншвейга: так он отрекомендовался.

— Ну и что? В Швейцарии, по-моему, каждый третий — немец. Да и вы тоже.

— Все-таки пусть он пройдет.

— С вашей мнительностью…

— Вот-вот, — подхватывает Буш, — с моей мнительностью я не хочу быть похищенным гестапо и увезенным в Берлин. С меня по горло хватит встреч со штурмовиками в тридцать четвертом. Вам приходилось слышать о «Коричневом доме» в Мюнхене?

— А есть такой?

— Я провел там две недели и каждое утро жалел, что когда-то появился на свет… Ну вот, прошел. Вы еще заглянете ко мне, Роз?

— Надеюсь…

— Желаю удачи.

Роз выходит, слегка взволнованная. Пройдя несколько шагов, останавливается у витрины и рассматривает выставленные там шляпки. Улица пуста: серый котелок исчез.

На всякий случай Роз не сразу едет в такси к вокзалу, где за столиком ресторана сидит, читая свой «Дер Бунд», терпеливый Камбо.

За столик она садится, как чужая, заказывает чай, пирожное с цукатами и сливки. Пока официант достает, из горки посуду, Роз разминает в пальцах тоненькую румынскую пахитоску. Камбо с неодобрительным выражением чиркает спичкой.

— Позволите?

— О благодарю!

— Сигареты натощак?

— А разве это плохо?

Со стороны все выглядит, как завязка флирта. Обычная сценка для ресторана, особенно с начала войны, когда спрос на мужчин резко возрос. Официант равнодушно звенит посудой, нимало не интересуясь разговором. Он хотя и сотрудничает с полицией, но в политическом отделе, а не в комиссариате по надзору за нравственностью.

Камбо складывает газету по сгибам и мелкими глотками пьет кофе. Его лицо словно связано из морщин. Узкий рот старчески пришепетывает:

— В коробке… очень важные новости… Возьмете, когда я уйду.

— О чем?

— Увидите сами… Сталинград… — И громче: — У мадемуазель, конечно, есть телефон?

Роз смеется:

— Мой друг ревнив!

— Весьма сожалею… Гарсон!

С педантичностью скупца Камбо отсчитывает мелочь, не дав ни монетки на чай. Тем не менее официант не обижен: он привык к скупости богатых господ. Свой франк он получит от этой утренней пташки.

Роз продолжает улыбаться в спину Камбо. Этот человек ей неприятен. Как все загадочное, он вызывает если не страх, то инстинктивное предубеждение. За время знакомства он не сказал о себе и пяти слов. Несомненно только, что он немец и бывший социал-демократ. Несомненно и то, что связи у него поистине-гигантские. В самом начале он предупредил Вальтера через Роз, что их сотрудничество продолжится до окончания войны и ни на час дольше. И без церемоний пояснил, что не является поклонником большевизма.

— Если вы удовлетворитесь этим, то все будет хорошо.

Роз возразила:

— Но мы должны знать, с кем имеем дело.

— Мои убеждения? Антифашист.

— Довольно расплывчато…

— Что поделать… Я один из тех, кто прозевал превращение человека с усиками в фюрера империи. Я и мои друзья. Чтобы помочь ему попасть в ад, я войду в любой блок. Кроме того, мне нужны деньги.

Роз поежилась.

— Это не цинизм, мое дитя, а опыт. Так и скажите вашим. И еще скажите, что при первой же попытке проникнуть в мое прошлое я прерву связь…

С тех пор сведенья от Камбо идут, как с конвейера, но Вальтер — Роз это чувствует! — держится настороже. Правда, пока не было поводов усомниться в их точности, однако кто может поручиться за будущее? Центр тоже предупреждает о бдительности… В глубине души Роз довольна, что видится с этим человеком в последний раз.

Официант, получив свой франк, склоняет реденький пробор. Роз прячет спички в сумочку и, нацепив пакетик с покупкой на палец, мило благодарит швейцара, распахивающего дверь. Через третий перрон она, обогнув вокзал, возвращается в город. За ней никто не следит…

Ширвиндт вместо приветствия ласково встряхивает Роз за плечи.

— Устала?

— Не слишком.

— Ты едешь сегодня. Вот билет.

— Хорошо, — говорит Роз ровным голосом.

— Ну, ну, не надо вешать носа!..

— Загляни в коробок.

— Камбо?

— Да, он… У него физиономия Квазимодо. В его присутствии мне не по себе — ничего не могу с собой поделать…

— Да, — говорит Ширвиндт рассеянно и разглядывает записку. — Но то, что мы получаем, чертовски интересно.

Роз закуривает и пускает дым через ноздри. Даже находясь в отдалении, Камбо заставляет ее нервничать.

— Знаешь, — говорит она, — мне кажется, что он работает еще на кого-то…