Дом англичанина - [14]

Боже, дай душе его покой!

Незнакомец у камина, размахивая кружкой с таким азартом, что мед выплескивался в огонь, как и раньше подхватил глубоким басом:

Боже, дай душе его покой!..

Все это время третий незнакомец стоял у порога. Заметив наконец, что он почему-то молчит и не подходит ближе, гости вгляделись в него с особенным вниманием. И тут они, к изумлению своему, увидели, что он перепуган насмерть: коленки у него дрожали, руки так тряслись, что щеколда, за которую он держался, громко дребезжала; его побелевшие губы раскрылись, глаза были прикованы к развеселившемуся блюстителю правосудия, сидевшему посреди комнаты. Еще миг — и он повернулся и, хлопнув дверью, обратился в бегство.

— Кто бы это мог быть? — спросил пастух.

Но гости, взволнованные своим недавним страшным открытием и сбитые с толку странным поведением третьего посетителя, только молчали в ответ. Каждый невольно старался отодвинуться как можно дальше от грозного гостя, восседавшего посередине, на которого многие готовы были смотреть как на самого Князя Тьмы в человеческом образе, и мало-помалу он оказался в широком кругу, и между ним и другими гостями пролегло пустое пространство: «…circulus, cujus centrum diabolus».[10]

В комнате воцарилась немая тишина, даром что в ней было не меньше двадцати человек; только и слышно было, как дождь барабанит по ставням, да шипят капли, изредка скатывающиеся из дымохода в огонь, да попыхивает трубка в зубах у незнакомца, приютившегося в уголку у камина.

Внезапно тишина нарушилась. Откуда-то издалека, как будто с той стороны, где был город, донесся глухой пушечный выстрел.

— Вот так штука! — воскликнул, вскакивая, незнакомец в сером.

— Что это значит?.. — спросило несколько голосов.

— Арестант бежал из тюрьмы, вот что это значит!

Все прислушались. Звук повторился, и снова все испуганно промолчали, только сидевший у камина спокойно сказал:

— Говорили и мне, что в здешних местах такой обычай: стрелять из пушки, когда кто-нибудь бежит из тюрьмы, но самому слышать не доводилось.

— Уж не мой ли это сбежал? — пробормотал незнакомец в сером.

— А кто ж, как не он! — невольно воскликнул пастух. — И кого ж мы сейчас видели, как не его! Коротышка этот, что только что заглянул в дверь и задрожал как осиновый лист, когда вас увидел и услыхал вашу песню!

— Зубы у него застучали и дух захватило от страха, — сказал тесть хозяина.

— И сердце у него ушло в пятки, — сказал Оливер Джайлс.

— И бежать припустился, словно в него выстрелили, — сказал плотник.

— Верно, — медленно проговорил незнакомец, сидевший в углу, как бы подводя итог, — и зубы у него застучали, и сердце ушло в пятки, и бежать припустился, словно в него выстрелили.

— Я не заметил, — сказал палач.

— Мы-то все удивлялись, чего он вдруг улепетнул, — дрожащим голосом воскликнула одна из женщин, — а теперь понятно!..

Выстрелы, глухие и далекие, следовали один за другим через небольшие промежутки, и подозрения собравшихся перешли в уверенность. Зловещий незнакомец в сером встал и приосанился.

— Кто тут у вас констебль? — сказал он, не без труда ворочая языком. — Ежели он тут, выходи.

Пятидесятилетний жених, дрожа, отделился от стены, а невеста его зарыдала, припав к спинке стула.

— Ты констебль? Присягу принимал?

— Да, сэр.

— Приказываю тебе взять себе в подмогу людей и изловить преступника. Он где-нибудь тут поблизости, далеко не успел уйти.

— Слушаю, сэр, сейчас… сию минуту… только вот жезл возьму. Сбегаю домой и принесу, а тогда и двинемся.

— Еще чего, жезл! Пока ты его принесешь, преступника и след простынет.

— А без жезла нельзя, ведь нельзя, а, Уильям? Ну скажите, Джон… и Чарлз Джэйк… ведь нельзя же?.. Нет, нет, на нем королевская корона нарисована, желтая с золотом, и лев, и единорог; ежели я жезл подниму и ударю преступника, значит, это все по закону сделано, значит, мне право на то дано. А без жезла как человека арестуешь? Да без жезла у меня и смелости недостанет; пожалуй, не я его, а он меня сцапает.

— Я сам слуга короля и даю тебе право, — возразил грозный блюститель правосудия. — Ну-ка, вы все, пошевеливайтесь! Фонари есть?

— Да, да! Есть у вас фонари? Отвечайте! — повторил констебль.

— А мужчины, которые посильней, сюда!

— Да, да! Мужчины, которые посильней, идите сюда, — повторил констебль.

— Дубинки какие-нибудь есть? Колья? Вилы? Тащите все сюда.

— Да, да! Дубинки и вилы — во имя закона! И возьмите их в руки, и отправляйтесь в погоню, и делайте, как мы велим, потому что мы власть, поставленная законом!

Повинуясь этим указаниям, мужчины зашевелились и вскоре приготовились к погоне. Улики, хотя и косвенные, были достаточно убедительны, и не понадобилось долго объяснять гостям, что их самих можно будет обвинить в соучастии, если они не отправятся тотчас ловить злополучного третьего незнакомца, который, конечно, не мог далеко уйти в темноте и по такой неровной местности.

У всякого пастуха в доме найдется фонарь, да и не один; все фонари поспешно зажгли, и, вооружившись кольями, гости выбежали из дому и гурьбой двинулись по гребню холма в сторону, противоположную той, в которой находился город; дождь в это время, к счастью, несколько стих.