Дом №12 - [9]

Словом, все было устроено так, как мне было нужно, но касаемо всех этих чернорабочих дело было сделано чуть ли не в самую последнюю очередь, а покамест мы создавали технологию резьбы, отливки, шитья, сборки и покраски. Также на первых шагах моего предприятия я, по научению опытных людей, обзавелся знакомством с кое-какими поставщиками сырья, которые поставляли мне и камень и метал, а к тому же кости и дерево. Также я скупал сырье у многих других купцов и лавочников, дабы производство шло налаженным образом.

Целый месяц нам потребовалось для того, чтобы только сделать несколько шаблонных образцов для создания бус и способы плетения нитей и самих бусинок. Много времени ушло также на приготовление формочек, на изготовление подходящего состава краски, и также на технологию окрашивания и покрытия лаком.

И вот, спустя весьма длительное время в разработках и изготовлении технологий, у нас наконец наладилось и само производство. К концу первых удачных попыток у нас уже имелись бусы из разного материала, разной формы, разных цветов и также отличительного строения. Все они также имели и разные свойства, как то: металлические были тяжелы, увесисты, холодны и звонко бренчали; бусы из кости были легки и изящны, а их прелестные щелчки доставляли приятное удовольствие слуху; деревянные же(по запросу) могли быть не покрашены, и были весьма приятны на ощупь и на запах; и наконец бусы из камня(потом мы стали делать и такие) были просто очень красивы и вовсе не требовали покраски.

Помимо этого мы делали весьма красивые и изящные кисти на бусы из кожи, из шелка и в последствии использовали даже такие ткани как батист или атлас. Все это было сделано и устроено так, что все мои нанятые работники(а надо признаться, всех их я трудоустроил к себе законным образом и даже сделал для них специальные документы) были довольны и, привыкши к такой интересной и не особо хлопотливой работе, производили настоящие шедевры в своих стараниях. Но следует объяснить вам вот еще что.

Более всего важным в этом деле было для меня конечно же распространить по всему городу мои бусы, то есть просто породить в жителях Петербурга потребность в моих изделиях и тем самым повысить их актуальность.

Я положил, что самые простейшие и примитивные бусы будут обходиться в пять рублей, но другие же, более изощренные и продуманные, будут стоить от десяти до двадцати пяти рублей. Быть может для никоторых людей это весьма большие деньги, а для других, напротив того, ничтожные, а потому, учитывая массовое их изготовление, я, пожалуй, могу найти в сей верной позиции золотую середину. Но все же мне было весьма трудным и не выгодным распространять эти изделия чрез купеческие лавчонки или же путем своей собственной уличной продажи и агитации, поскольку здесь все еще попросту не было такого случая, который мог бы дать закваску всему этому делу, то есть как бы брожение для самой торговли и актуальности.

Я начал думать, думал, думал, и вскоре пришел в своем мозгу к такой потрясающей идеи распространения этих бус, что они в конце концов потрясли весь светский слой до самого основания.

Случилось это вот как.

Я просто взял одни свои такие изящные бусы и пришел на вечеринку к весьма знатной и влиятельной в Петербурге госпоже Лаппи, куда было приглашено на танцы, карты и пунш много господ, чиновников и офицеров (будет излишним, если я упомяну, что пришел с Руниным). Там, находясь подле ломберного стола, где происходила сильная игра, я как бы невзначай пристроился под самую правую руку одного майора Бажорина, который, кстати говоря, был весьма серьезен и заметно нервничал, переживая за вероятный проигрыш своего приятеля капитана Савицина. То есть он натурально постоянно сжимал в своей руке опустевший от вина бокал. Понимаете, к чему я клоню вновь? Тут же напротив меня стоял Маркизов(тоже повеса, но только делал вид что просто степенный игрок), у которого в руках была какая-то булавка, которую он также то сжимал, то разжимал вновь, как бы не зная чем занять свои руки. Общество было навеселе, и уже давно начался тур кадрили, как вдруг я изъял из своего сюртука металлические бусы и начал ловко ими перевертывать между пальцами и пощелкивать, так, что это произвело потрясающий эффект. Вдруг Маркизов, обернувшись ко мне, спросил с недоумением на своем лице:

– Позвольте, а это что?

– Это мои бусы. – Отвечал ему я. – Разве у вас нет? Да ведь сейчас же этот атрибут на пике самой парижской моды.

– Нет-с, позвольте, никогда не замечал. Однако ж какой необычный манер этих….. четок? Будто прям из монастыря?

– Да нет же, – ухмыльнулся я. – Это натурально мои бусы, то есть их изготавливают на моей фабрике на Конногвардейском бульваре. Да вот же попробуйте.

Тут я дал ему подержать их в обе руки и он с удовольствием и нелепо начал перевертывать их в своих тоненьких пальцах.

– Ах, какой эффект, как успокаивает; в самый раз когда нечем занять свои руки. Только вот следовало бы не столь тяжелые, может из кости?

– Делают и из кости. – Отвечал я ему с удовольствием. – Всякие делают мои мастера.

– Между тем, какова же цена? – Спросил кто-то, кого я не знаю, но кто уже также держал их в своих руках.