Доля слабых - [116]

Тут Безродный внезапно умолк. Можно было подумать, что на этом и все. Но Кабан уже слышал историю о пути к Великому озеру, поведанную болтуном раньше. И хотя все в тот раз излагалось другими словами, Кабаз понимал, что заканчивать на этом рассказ о народах и землях востока время еще не пришло. Тогда Райх раскрасил все темные пятна в Долине до самого восходного края. Наверняка и теперь не забудет про Миртов. Уж больно они ему любы.

— Ну вот, я тебе почти и ответил. Ты спрашивал — далеко ли отсюда до озера? Далеко. Миль, эдак, триста наберется. При спешке и за неделю можно управиться, но с моей ногой, вдвое дольше закладывай. К тому же, дойти до большой воды — это еще не все. Огибать придется. Еще дня четыре накинь. Если где и ждет нас спасение, так только за Великим озером. Там Одрег правит — самый умный и сильный вождь на всю Долину. Мирты при нем поднялись выше некуда. Только Одрег и способен разбить зарбагово воинство!

Последняя фраза Гайраха прозвучала настолько возвышенно, что Кабаз только крякнул. Болтуну бы былины слагать, вон, как торжественно заворачивает. Все это подтверждало правоту Кабана, ожидавшего услышать в итоге именно эти слова о могуществе восточного клана и их чудо-вождя.

— Говорят, Одрег мудрее самого Бессмертного Демона, чье колдовство Боголюбам служит, — между тем продолжал Гайрах. — Мирты все земли за озером заняли, да и соседей, того и гляди, подомнут. Зуб готов дать, весь народ, что бежит от чудовищ, туда и стечется. Больше-то некуда — мир не бескрайний.

Выведя этот итог, Гайрах отдышался и начал выстраивать единственно возможную, по его разумению, череду грядущих событий:

— Людей соберется так много, что, помяни мое слово, на всех-то и копий не хватит. Но то не беда — намастрячим еще. Придут демоны, а тут на тебе! Не по зубам силушка. Отобьемся. Как есть, отобьемся. Переломим хребет своре проклятой. Поуменьшим в числе. Пустим кровь. А там, глядишь, и назад к Зарбагу погоним. Из какой там они дыры вылезли? Вычистим свои леса от напасти, и все опять как прежде пойдет.

На мгновение Безродный замолк, а затем, уже другим голосом, грустно добавил:

— Нет, вру. Как прежде уже не будет. Никогда не будет. Мой клан не вернуть…Да и кто его знает, кому предстоит пережить эту пору. Где Урги? Где Кежучи? Где, наконец, Боголюбы? Хотя, уж за этих печалиться нечего. От них эти твари пришли, так пускай на себя и пеняют. Как пить дать, пережрут их чудовища вскорости, коль еще не сожрали. Этих гадов ни Мирты не примут, ни другой какой клан. Хоть какая-то польза от этой зубастой напасти — очистят заречные земли от мусора. Изведут Боголюбов под корень.

Вот теперь Райх, похоже, закончил свой «краткий» ответ на вопрос Кабана о дороге до озера. Его силам болтать, наконец, отыскался предел, и, о чудо, Гайрах замолчал и надолго. Весь остаток дня Безродный вел себя как обычный мужчина — то есть рот открывал, лишь по необходимости и без повода не докучал спутникам. Вскоре лес начал кутаться в темноте. Ночь стремительно приближалась. Встал вопрос о привале и отдыхе.

Место выбрали. Обустроились наскоро. Перекусили прихваченной девушкой снедью. Поделили ночные дежурства, легли. Но не все. Только Райх и Кабаз. Как ни странно, но первой стоять в карауле сразу вызвалась Инга. Не имея сил спорить, Кабан провалился в мучительный сон. Хоровод из расплывчатых мутных кошмаров закружил молодого охотника, и когда его принялись легонько толкать, пробуждая, парень искренне был благодарен спасителю.

— Что, пришел мой черед сторожить? — поднимаясь, пробурчал Кабаз.

— Да. Но дело не в этом, — зазвучал в ответ шепот подруги. — Разговор есть. Давай отойдем.

Уведя его в сторону, девушка предложила присесть и сказала:

— Нам придется уйти. И чем раньше, тем лучше.

— В смысле? — не понял Кабаз.

— В смысле, вдвоем. Без Гайраха.

— Так, а он как же? Мы что ж, его бросим? Хромого? — не поверил охотник своим ушам.

— А чего ты хотел? — накинулась на юношу Инга. — Предпочтешь две недели ползти до Великого озера? Нет у нас столько времени! У меня точно нет!

— Ну нельзя же так! Он один не дойдет! — рассердился в ответку Кабан. — Лучше сразу убить! Меньше мучиться будет!

— Так убей!..Что? Слабо? Ну тогда и не умничай! Хватит спорить. Уперся, как маленький. Сам ведь знаешь, что выбора нет. Либо бросим Гайраха и сами спасемся, либо твари нас сожрут всех троих.

Инга уже подостыла, но фразы ее постепенно делались все жестче и жестче, а в голосе слышался холод. Теперь она уже не сверкала глазами, а очень серьезно и четко, используя веские доводы, убеждала Кабаза в своей правоте:

— Ты подумай, ну кто он тебе? Не отец и не брат. То, что ногу свернул — не твоя вина. Мы ему ничего не должны. И так уже сделали больше, чем нужно. Потихоньку уйдем, пока спит — и забудь. Сейчас время такое — люди сотнями гибнут.

Слушая эту суровую правду, Кабаз все сильнее кривился лицом, но упорно молчал. Оба были уже на ногах и стояли напротив друг друга. Видя, что так Кабана не проймешь, Инга вздохнула и попыталась, меняя подход, достучаться до парня с другого конца и другими словами:

— Вот же боров упертый. Своей совести в жертву жизнь готов принести. Тут ты вправе, не спорю. Да ведь есть еще я! И меня на алтарь?! Выискался добродетель! Аж тошно! — Инга плюнула парню под ноги и, внезапно, расплакалась.