Доллары за убийство Долли [Сборник] - [20]

Досен повернулся к адвокату, который, однако, не успел запротестовать, поскольку Мегрэ уже обращался к фламандцу:

— Когда вы впервые услышали о мэтре Филиппе Лиотаре?

Адвокат вскочил, чтобы выразить протест, но Мегрэ невозмутимо продолжал:

— Напомню, что вечером того дня, когда вы были задержаны, или, точнее, ранним утром следующего дня, когда я закончил допрашивать вас и поинтересовался, нуждаетесь ли вы в помощи защитника, вы тотчас заявили, что выбираете мэтра Лиотара.

— Подследственный имеет неоспоримое право выбрать того адвоката, который ему нравится, — заявил Лиотар. — И если моему клиенту еще раз зададут такой вопрос, я буду вынужден обратиться в дисциплинарную комиссию.

— Обращайтесь на здоровье! Стевельс, я вам задал вопрос, а ответа еще не получил… Я бы не удивился, если бы вы назвали имя известного адвоката. Например, мэтра Барро. Но данный случай совсем иного свойства. Вы не попросили у меня никакого справочника, ни с кем не советовались, мэтр Лиотар не проживает в вашем квартале, и я уверен, что еще три недели назад его имя ни разу не появлялось в газетах, то есть тогда он практически был неизвестен.

— Я протестую! — вскричал Лиотар.

— Сколько угодно. Скажите, Стевельс, слышали ли вы когда-нибудь раньше — до визита к вам двадцать первого февраля инспектора полиции — имя мэтра Лиотара. Если да, ответьте, когда и где.

— Не отвечайте!

Фламандец колебался. Сидя все так же сгорбившись, он внимательно смотрел на Мегрэ через толстые стекла очков.

— Вы отказываетесь отвечать? Ладно. Задаю другой вопрос. Звонил ли вам кто-нибудь и рекомендовал ли мэтра Лиотара двадцать первого во второй половине дня?

Франс Стевельс все еще сомневался, надо ли ему отвечать.

— Или, возможно, вы сами звонили кому-нибудь? Напомню вам, как складывался этот бурный день, начавшийся, впрочем, как и многие другие, вполне обыденно. Погода была солнечная, теплая, так что калорифер вы не топили, работали, сидя у окна. В этот момент пришел инспектор полиции и под каким-то благовидным предлогом попросил разрешения осмотреть вашу квартиру.

— Значит, вы признаете незаконность осмотра? — вмешался Лиотар.

— Признаю, мэтр, но я допрашиваю не вас. Я полагаю, Стевельс, вы сразу поняли, что вами заинтересовалась полиция. В тот момент в мастерской находился коричневый чемодан, который вечером, когда старший инспектор Люка прибыл с разрешением на обыск, уже куда-то исчез. Кто вам позвонил? Кто вас предупредил? Кто к вам приходил в промежутке между визитами Лапуэнта и Люка? Мы просмотрели все ваши записные книжки — фамилия и номер телефона Лиотара там не значатся. Не фигурирует мэтр Лиотар и в числе ваших клиентов. Словом, он явился к вам в тот день сам. Или, может быть, вы его пригласили? Или кто-нибудь из ваших знакомых направил его к вам?

— Я запрещаю отвечать, Стевельс!

Но фламандец уже утвердительно кивнул:

— Он пришел сам.

— Вы говорите о мэтре Лиотаре?

Глаза переплетчика сверкнули. Казалось, он испытывает эгоистическое удовольствие, ставя своего защитника в неудобное положение.

— Я говорю именно о мэтре Лиотаре.

Адвокат повернулся к склонившемуся над протоколом секретарю:

— Вы не имеете права заносить в протокол ответы, не относящиеся к делу. Я давно уже был наслышан о мастерстве переплетчика Стевельса и действительно зашел к нему, чтобы заказать одну работу. Это правда, Стевельс?

— Правда.

Но почему же, черт возьми, в светлых глазах фламандца вдруг заплясали лукавые огоньки?

— Речь шла, господин Мегрэ, об экслибрисе с фамильным гербом моего прадеда. Да будет вам известно, что звали прадеда граф де Лиотар, но, разорившись, он по собственной воле отказался от дворянского титула. Мне же захотелось иметь экслибрис с нашим гербом, и, зная, что Стевельс — лучший в Париже мастер, я обратился к нему, хотя меня и предупредили, что он загружен работой по горло.

— Ну и что же, вы говорили со Стевельсом только о вашем гербе?

— Простите, господин комиссар, но, по-моему, вы меня допрашиваете! Господин следователь, поскольку мы находимся в вашем кабинете, прошу вас оградить меня от нападок какого-то полицейского! Еще куда ни шло, когда они касались моего клиента… Но чтобы члена коллегии адвокатов…

— У вас есть другие вопросы к Стевельсу, господин комиссар?

— Нет, вопросов больше не имею. Благодарю вас.

Ситуация складывалась презабавнейшая. Переплетчик, казалось, на Мегрэ совсем не сердится. И даже напротив: разыгравшаяся сценка, видимо, не только доставила ему удовольствие, но и возбудила чувство симпатии к Мегрэ.

Что же касается адвоката, то он снова уселся, придвинул к себе папку с бумагами и сделал вид, будто углубился в чтение.

— Мэтр Лиотар, — заметил Мегрэ, — вы можете зайти ко мне, когда вам заблагорассудится. Мой кабинет в конце коридора, предпоследняя дверь слева.

Мегрэ улыбнулся следователю Досену, чувствовавшему себя явно не в своей тарелке, вышел из его кабинета и направился к маленькой двери, которая вела из Дворца правосудия в помещение судебной полиции.

В полиции же в этот день суета была гораздо большей, чем обычно. В комнатах беспрестанно звонили телефоны. По коридорам то и дело пробегали инспекторы и слонялись в ожидании вызовов какие-то личности.