Долина желаний - [2]

Когда путешественники расположились в креслах, Гаррисон обратил внимание, что былая жизнерадостность покинула на этот раз даже Джарвиса. Что же касается Жака, то происшедшая с ним перемена серьезно обеспокоила капитана. Бледность еще можно было объяснить раной, но неподвижный взгляд и застывшее на лице выражение ужаса заставляли думать, что тот находился во власти галлюцинаций.

Неизменный апельсиновый сок немного оживил путешественников, и тогда Гаррисон задал первый вопрос:

— Что у тебя с рукой, Жак? Рана серьезная?

— Нет, — ответил вместо Лероя Джарвис. — Небольшой порез, хотя и изрядно кровило. Но опасности воспаления — никакой: Жак сказал, что на Марсе нет болезнетворных микроорганизмов.

Он говорил словно робот — бесцветный голос, четко выделенные интервалы и акцентированные знаки препинания. Пурс, ни слова не говоря, исчез и тут же вернулся с бутылкой коньяка и стаканами. Наполнив их наполовину, он едва ли не силой заставил друзей пригубить обжигающий напиток — остальные глотки они уже сделали сами.

Когда Гаррисон убедился, что «лечение» принесло свои плоды и вновь прибывшие стали, наконец, похожи на людей, он разразился целой серией вопросов:

— И где же вы, поганцы, шатались? Что за нелепые радиограммы о рае? Немедленно отвечайте, куда вас черти занесли? — после чего попросил Пурса плеснуть и ему.

Джарвис вполне осмысленно взглянул на него и сочувственно проговорил:

— Я боялся именно такой реакции, командир, потому-то и был предельно краток. А то вы здесь решили бы, что я не в своем уме и рванули бы за нами.

— А теперь, значит, ты нормальный? — саркастически поинтересовался Гаррисон. — Если так, то немедленно изволь отчитаться о результатах экспедиции!

Джарвис взглянул на Лероя и, когда тот еле заметно кивнул, проговорил:

— Хорошо, слушайте. Я начну с самых первых минут полета, хотя наши сообщения тогда были довольно подробными. Мы выбрали тот же маршрут, по которому я летел в прошлый раз, поскольку, двигаясь по знакомому пути, мы быстрее всего добрались бы до места катастрофы. У Жака вначале возникли трудности с ориентированием на местности, потому что непривычная для землянина кривизна Марса искажала перспективу, визуально увеличивая и расстояния, и размеры предметов. Пока он привыкал к новому видению окружающего, мы уже достигли пустыни Квантус и пересекли канал в том месте, где я избавил Твила от сухопутного осьминога. Лерой попросил остановиться, чтобы посмотреть, что от того осталось, и я посадил машину неподалеку от места сражения.

Тут впервые подал голос несколько оправившийся биолог:

— Никаких признаков разложения. Мумифицированный объект.

— Этот «объект», как выражается Жак, облепили похожие на травинки многоножки, чтобы отколупнуть кусочек, — продолжил рассказ Джарвис. — Лерой разогнал всю эту банду и стал сам ковыряться в черном осьминоге. Меня чуть не стошнило, и я отвернулся. В этот момент Жак закричал, и я подумал, что эта гадость только прикинулась дохлой и напала на него! А оказывается, он сделал великое открытие.

Джарвис замолчал, наслаждаясь нетерпеливым удивлением слушателей и давая возможность биологу высказаться самому.

— Это чудовище оказалось полурастительного происхождения, — тихо проговорил тот и махнул Джарвису: продолжай, мол, сам.

— Ну да, дальний родственник биолазов, — усмехнулся Дик. — Жак вообще считает, что животная и растительная жизнь на Марсе не так конкретизирована, как на Земле. Помните, что я рассказывал о Твиле? Он же спал, изображая экзотический цветок! И я не видел, чтобы он чем-то питался. Возможно, клюв служил ему не только амортизатором при прыжках, но еще и своеобразным корнем?

— Вот именно, сунул клюв в песок, пососал, что придется, и побежал дальше, опираясь на стебли… или на листья? Бред какой-то, — проворчал Гаррисон.

— Когда Лерой собирал образцы растений и гонялся за удирающими травинками, появились четырехногие цилиндры с неизменными тележками. Вероятно, где-то здесь поблизости находился их муравейник. Самое забавное, что они, увидев нас, дружно загудели: «Я друг, дерьмо!» Откуда бы им знать эти слова? Следовательно, здесь в наличии феномен какого-то коллективного разума, я думаю. Лерой сразу же решил поймать одного из них и тут же препарировать его, но я воспротивился этой затее — слишком свежи еще воспоминания о неравной битве с обитателями другой мусорной кучи.

Пурс сочувственно кивнул: ведь это именно он спас тогда Джарвиса и Твила.

— У Жака появилось предположение, что перемалываемая смесь может служить питанием общим корням разветвленной системы полурастительной жизни, элементами которой являются и эти бочкоподобные тачечники. А когда в смеси недостает какого-то компонента, они обогащают ее своими телами, прыгая под колеса размолочной мельницы.

— Казалось бы, чего проще — взять и привезти с поверхности подходящие ингредиенты, — возмутился Гаррисон.

— Но для этого нужно думать, а они, похоже, способны лишь выполнять приказы, — заметил Джарвис. — Во всяком случае, следуя земным меркам, невозможно понять проявления марсианской жизни.

Слабый кивок Лероя подтвердил правильность слов Дика, и тот продолжил повествование: