«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - [34]
Начальник разведки, находившийся на нашем переднем крае, сразу же по телефону сообщил нам о «добыче». Я тут же приказал выслать навстречу конную упряжку, сидим с И. Ф. Глазуновым, волнуемся. И вот в блиндаж входят усталые, но счастливые разведчики и вводят немецкого обер-лейтенанта в ладной шинели офицера генерального штаба. Как оказалось, он привез награды, документы, приказы. По пути решил навестить своего друга. Встречу отметили изрядной выпивкой, в итоге — такой бесславный конец.
Комбриг И. Ф. Глазунов, я, начальник разведки и переводчик начали допрос. Вначале пленный вел себя довольно нагло: утверждал, что Германия все равно победит, сидел, небрежно развалясь. Знаков различия ни у комбрига, ни у меня из-под курток не было видно. Неплохо владея немецким языком, я подал команду встать и, указав на И. Ф. Глазунова, сказал, что перед ним полковник. Немец вытянулся в стойку, его словно подменили. Глазунов показал в мою сторону и сказал: «А это — комиссар». Лицо немца побледнело, вытянулось, и он испуганно спросил: «Значит, меня расстреляют?» Я успокоил его — сказал, что, во-первых, пленных мы не расстреливаем, а во-вторых, он даже побывает в Москве. Когда же я вернул ему фотографии, в том числе — жены с двумя детьми-карапузами, он сразу изменился к лучшему, стал разговорчивее. Среди многочисленных фотографий была такая, на которой возле красивой легковой машины стоит генерал, перед ним, навытяжку, офицеры и улыбающийся, в свободной позе наш обер-лейтенант. На мой вопрос, кто этот генерал, он ответил: «Отец».
Из штаба корпуса и штаба армии потребовали немедленно отправить пленного к ним. Уже в конце допроса Линдеман — я и сейчас помню его фамилию — попросил бумагу, точно начертил границы расположения 2-й ударной, перечеркнул красным крестом показал, что привез приказ окружить нас, и добавил: «капут». В подтверждение своих слов он вынул из обшлага рукава шинели копию приказа и отдал нам. Вместе с другими документами допроса мы приложили и эту схему. Комиссару корпуса Ткаченко по телефону я сказал об этом, на что получил ответ: «У нас тоже руки длинные!» Нет, не так нужно было реагировать!
Потом этим пленным занимался член Военного совета Волховского фронта.
В десятых числах апреля в бригаду еще раз прибыли И. В. Зуев и Н. И. Гусев. Уже начал таять снег. Мы с ними посетили многие огневые точки вдоль переднего края. На КП во время очень скромного на сей раз обеда (начала чувствоваться нехватка продовольствия) И. В. Зуев неожиданно сказал, что решено нашего комбрига И. Ф. Глазунова назначить зам. начальника штаба 2-й ударной. Я, конечно, выразил свое искреннее сожаление. Мне действительно не хотелось расставаться с этим умным и добрым человеком, достойным командиром, с которым и воевать, и служить было приятно и легко. И. В. Зуев ответил, что решение это окончательное, и тут же спросил, как я смотрю, если бригада будет предложена мне.
Поблагодарив за доверие, я отказался и объяснил, что хорошо понял и определил свое место и роль в бригаде и хочу остаться комиссаром, а командиром прошу назначить другого человека, тем более что в бригаде давно нет и начальника штаба. Так мы расстались с И. Ф. Глазуновым, как оказалось, навсегда. Из окружения он не вышел.
Командиром бригады был назначен подполковник С. А. Писаренко, до этого командовавший стрелковым полком в одной из армий Волховского фронта. Уже с первых дней пребывания на должности он показал себя достойно. Принял бригаду, выразив уважение своему предшественнику и нам, ее ветеранам. У нас сразу же установились хорошие, деловые отношения.
В трудные дни пришлось С. А. Писаренко принять бригаду. Дело в том, что немцы перекрыли прорыв, и нам почти не подвозили продовольствие и боеприпасы, в бригаде начался голод. Нередко приходилось забивать лошадей на мясо. После открытия прорыва в конце марта положение несколько исправилось, но из-за наступившей весенней распутицы, бездорожья и большого расстояния частей бригады от армейских складов вновь резко ухудшилось снабжение. Суточные нормы не выдерживались — и снова недоедание и истощение людей.
Для доставки продовольствия и боеприпасов приходилось направлять большие команды людей с навьюченными лошадьми. Чем становилось теплее, тем обширнее разливались ручьи и реки, пересекающие и без того сложные пути подвоза. Становилось все голоднее. Мы с командирами подразделений большую часть времени находились в частях на переднем крае, на огневых позициях вместе с бойцами. А беспокойный и деятельный комкор Н. И. Гусев через местных жителей изучал режим разлива рек, ручьев, озер и болот. Ни о каком отводе войск и речи не было. Все понимали, что о наступлении весной думать не приходится и прилагали усилия к укреплению и активизации обороны. Даже отвод частей кавалерийского корпуса из состава 2-й ударной не поколебал нашей уверенности в том, что мы здесь надолго.
Преобразование (а по сути дела, ликвидация Волховского фронта) в оперативную группу Ленинградского фронта огорчило всех. Где Ленинград со штабом фронта, а где мы? Время доказало, что наши опасения были не напрасны. Такое решение ставило 2-ю УА в исключительно сложные условия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
К 70-летию легендарной операции «Багратион».Новая книга ведущего военного историка, посвященная величайшему триумфу Красной Армии. Лучшее современное исследование грандиозного наступления советских войск, в ходе которого всего за две недели была разгромлена самая многочисленная на Восточном фронте группа армий «Центр». Новый взгляд на поворотный момент Великой Отечественной войны.Знаете ли вы, что этой феноменальной победе в Белоруссии предшествовала череда неудачных наступательных операций и с осени 1943-го до весны 44-го года западное направление было для Красной Армии позиционным «Верденом», так что Верховному Главнокомандующему пришлось даже санкционировать расследование комиссии ГКО, принять самые жесткие меры и сделать нелицеприятные «оргвыводы»? Как нашим войскам удалось преодолеть этот позиционный тупик, превратив окопную «мясорубку» в крупнейшую маневренную операцию, которую по праву величают «сталинским блицкригом»? Что позволило не просто прорвать, а полностью обрушить вражескую оборону? Почему немцам не удалось сохранить целостность фронта и организованно отступить на новые позиции? Как тяжелое поражение Вермахта переросло в самую страшную военную катастрофу в германской истории? И кого винить в этом «эпическом разгроме»?.
Изучать историю надо для того, чтобы не повторять ошибок в настоящее время. В ходе Великой Отечественной войны советский народ и Красная Армия понесли тяжелейшие человеческие и материальные потери, но победили практически всю Европу. Победа — это хорошо, но вскрыты ли истинные причины наших огромных потерь?В книге рассматриваются причины потерь советского народа с той стороны, с которой эти причины никогда не рассматриваются, — с позиций низкого морального и профессионального качества советских генералов и кадрового офицерства.
После того, как в пламени Приграничного и Смоленского сражений июня и июля 1941 г. исчезли созданные в предвоенные годы танки и самолеты, Красной Армии предстояло пройти пять кругов ада под ударами танковых клиньев вермахта. Операции на окружение невиданных в истории войн масштабов следовали одна за другой, и, казалось, ничто не может остановить наступление гитлеровской армии на Москву. Но уже в ноябре 1941 г. последовали контрнаступления советских войск под Ростовом и Тихвином, и словно по мановению волшебной палочки военная машина Третьего Рейха со скрипом остановилась в нескольких десятках километров от башен Кремля.
«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника.