«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - [150]
А еще фашисты забавлялись тем, что впрягали в тачку пленных и гоняли вдоль ограды. Веревку дадут в зубы и дергают, фотографировали и отсылали карточки домой. Я также попал в объектив: наверное, по причине своей худобы и потому, что не мог стоять на ногах — ползал.
Как-то в августе 42 года в лагерь приезжал генерал. Еще молодой с виду, говорили — для вербовки пленных. Но внутрь барака он не зашел, а покрутил носом и повернул назад от «госпиталя».
До конца своих дней я не забуду лагерь и все, что там пришлось вынести. Как не забуду и Долину смерти — Мясной Бор: постоянный голод, дни и ночи под обстрелом, и наш прорыв, и реки Полисть, Кересть, Глушицу, до краев заполненные трупами.
Недавно я был в тех краях. Прошел от Тигоды до Мясного Бора. В лесу еще полно нашей военной техники: машины, орудия, разбитые паровозы узкоколейки. И останки солдат, через которые уже проросли молодые деревья… Ребята из Новгорода и Казани организовали поисковые группы и выносят останки бойцов к дороге, хоронят и ставят скромные пирамидки. Мимо обелисков по шоссе Ленинград — Москва пробегают в обе стороны машины новейших марок, но никто не остановится и не подойдет к памятникам. Лишь в День Победы собираются здесь немолодые люди, не забывшие своих однополчан. Тогда сердце разрывается и текут слезы, а ты их не стыдишься: ведь ты приехал, чтобы отдать дань тем, кто был с тобою рядом, но никогда уж не постучится в твою дверь. Мы видели их живыми перед прорывом, видели мертвыми и виноваты перед ними за то, что хороним только через полвека…
Вот я и обращаюсь к вам, товарищ военком: если и «зарыли» правду о Волхове, то ее необходимо возродить. Солдаты 2-й ударной, кто еще жив, все помнят, как было. И разве мы все, живые и мертвые, виноваты в том, что генерал Власов сдался немцам живым? Я был там до последнего дня и знаю, что никакой армии Власов не сдавал. Как знаю и то, что никто из нас, попавших в фашистский плен, не пошел туда добровольно. И какая наша вина в том, что взяли нас на болоте, погибающими от голода и ран? Мучились и умирали в немецких лагерях за колючей проволокой не предатели — те устраивались получше. Голодные, обездоленные люди на клопиных нарах никого не предавали. Они только мучились и гибли. На окраине Выры заросли густой травой рвы, где зарыты тысячи невинно замученных людей. Да разве только в Выре? А в Межно, Волосове, Луге? Разве правильно, что на тысячных могилах, где по нескольку суток колыхалась земля (ведь бросали туда и еще живых), нет и маленьких дощечек, напоминающих о том, что жили на земле эти люди?
Когда я пишу все это, мне кажется, что я пишу с того света. Услышит ли кто-нибудь? Надо торопиться — ведь мы, старики, уходим один за другим. А без нас кто покажет эти могилы? Если государству трудно выделить средства на памятные доски — народ не откажет. Собираем же мы деньги на памятник Василию Теркину — правильно, и это надо. Но не меньшей памяти заслужили и те, кто лег в землю пленным. И забыт…
Г. А. Стеценко,
бывш. рядовой 22-й осбр
З. И. Добровольская (Гусева)
Незабытые дни войны
Родилась я в 1922 г. в с. Ветеря Вторые Псковской области. В 1941 г. закончила среднюю школу и готовилась к поступлению в пединститут. Пришла на обед домой, а по радио передают: война!
Очень скоро начались бомбежки. Враг неумолимо приближался. Отец мой, Иван Петрович Гусев, был директором Середкинской МТС. Он получил приказ в срочном порядке эвакуировать технику и людей в глубь страны. Все бросали свои дома и вещи и отправлялись в неведомый путь. Куда мы двигались, я не имела представления, но все дороги были забиты военными. К папиной машине подошел незнакомый майор. Сказал, что машина экспроприируется в пользу Красной Армии, и, угрожая пистолетом, потребовал отвезти их в пос. Пролетарку Новгородской области. Папа просил разрешения взять с собой хоть одного из четверых детей. Взяли меня, как старшую, оставив маму с плачущими детьми на дороге, по которой брели усталые, убитые горем люди.
В Пролетарке папу арестовали, и он сидел в тюрьме до выяснения личности, потом ушел в партизанский отряд.
Я страшно кашляла, и меня лечила военврач Анечка. У меня оказался плеврит. Я пила какие-то таблетки, температура спала, но осталась сильная слабость, и Анечка предложила устроить меня на работу в столовую комсостава посудомойкой. Я с радостью согласилась. Мыть посуду — дело немудреное; позже меня перевели в официантки.
Вскоре меня зачислили рядовой комендантского взвода, выдали обмундирование и наган, научили приветствовать старших по званию.
Шло формирование Новгородской армейской группы (НАГ). Машинами нас перебрасывали в лес. Под Новгородом я пережила первую бомбежку. Здесь собралась уйма народа, было много эвакуированных с детьми, дороги были забиты людьми, машинами и лошадьми. И вот налетела немецкая авиация — самолетов не счесть — и начала бомбить. С испуга я начала бегать, ища укрытия, но какой-то солдат схватил меня и с криком «Ложись!» прижал к земле. Я взглянула в небо и увидела низко пролетавший самолет и летчика в черно-желтом шлеме и темных очках. Отбомбившись, самолеты кружили над нами, как стая ворон. Преследуя каждого человека, фашисты расстреливали людей из пулеметов. Когда стервятники улетели, глазам предстала страшная картина: окровавленные убитые и раненые, взбесившиеся лошади давят людей, кругом крики, стоны, детский плач…
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К 70-летию легендарной операции «Багратион».Новая книга ведущего военного историка, посвященная величайшему триумфу Красной Армии. Лучшее современное исследование грандиозного наступления советских войск, в ходе которого всего за две недели была разгромлена самая многочисленная на Восточном фронте группа армий «Центр». Новый взгляд на поворотный момент Великой Отечественной войны.Знаете ли вы, что этой феноменальной победе в Белоруссии предшествовала череда неудачных наступательных операций и с осени 1943-го до весны 44-го года западное направление было для Красной Армии позиционным «Верденом», так что Верховному Главнокомандующему пришлось даже санкционировать расследование комиссии ГКО, принять самые жесткие меры и сделать нелицеприятные «оргвыводы»? Как нашим войскам удалось преодолеть этот позиционный тупик, превратив окопную «мясорубку» в крупнейшую маневренную операцию, которую по праву величают «сталинским блицкригом»? Что позволило не просто прорвать, а полностью обрушить вражескую оборону? Почему немцам не удалось сохранить целостность фронта и организованно отступить на новые позиции? Как тяжелое поражение Вермахта переросло в самую страшную военную катастрофу в германской истории? И кого винить в этом «эпическом разгроме»?.
Изучать историю надо для того, чтобы не повторять ошибок в настоящее время. В ходе Великой Отечественной войны советский народ и Красная Армия понесли тяжелейшие человеческие и материальные потери, но победили практически всю Европу. Победа — это хорошо, но вскрыты ли истинные причины наших огромных потерь?В книге рассматриваются причины потерь советского народа с той стороны, с которой эти причины никогда не рассматриваются, — с позиций низкого морального и профессионального качества советских генералов и кадрового офицерства.
После того, как в пламени Приграничного и Смоленского сражений июня и июля 1941 г. исчезли созданные в предвоенные годы танки и самолеты, Красной Армии предстояло пройти пять кругов ада под ударами танковых клиньев вермахта. Операции на окружение невиданных в истории войн масштабов следовали одна за другой, и, казалось, ничто не может остановить наступление гитлеровской армии на Москву. Но уже в ноябре 1941 г. последовали контрнаступления советских войск под Ростовом и Тихвином, и словно по мановению волшебной палочки военная машина Третьего Рейха со скрипом остановилась в нескольких десятках километров от башен Кремля.
«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника.