Долина Прокопиев - [9]

– Мой отец – гиппогриф Ксант. Мать – кентаврица Чем, – Чекс назвала своих родителей так уверенно и свободно, что Эхс тоже расхрабрился.

– Отец у меня – огр Загремел, а мама – нимфа Танди.

– Значит, ты тоже помесь! – радостно воскликнула кентаврица.

– На четверть огр, на четверть нимф, наполовину человек, – не стал возражать Эхс. – Бабушка моя родом из людей, то есть из донных прокляторов. Я иду к Доброму Волшебнику.

– И я! Вот так совпадение!

– И повстречались мы с тобой на одной тропе.

– Знаешь, мне кажется, что один из нас идет в не правильном направлении.

– Я живу к востоку от замка, – сказал Эхс. – Значит, я шел на запад.

– А я живу к западу от замка, и шла, значит, на восток.

И тут оба задумались.

– Может, на тропе был какой-то поворот, и один из нас его пропустил? – предположил Эхс.

– Может, и так, – согласилась Чекс. – Я очень спешила и действительно могла промчаться мимо поворота.

– А я шел медленно, поэтому не мог пропустить.

– Ну тогда идем на запад, – весело предложила кентаврица. – И будем смотреть по сторонам.

– С тобой не скучно, – сказал Эхс. И они пошли на запад. Огр шел ни впереди, ни позади, а рядом с Чекс. На узкой тропинке было, конечно, тесновато, но так казалось надежнее.

– Одной так тяжело идти, – призналась Чекс. – Эти драконы.., как тебе удалось так быстро с ними справиться? У меня не получалось.

– Я просто говорю им – нет. Такой у меня талант – возражать. Возражения хватает ненадолго, но драконы глупые, поэтому средство хорошо помогает – Как бы и мне хотелось иметь хоть какой-то талант, – вздохнула Чекс. – Когда-то кентаврам считалось просто неприлично обладать магическим талантом, но теперь времена изменились. Моя мама – географичка, у нее талант создавать карты, самые разные. От нее я и узнала, как добраться до замка Доброго Волшебника. А уж если мама проложила на карте путь, значит, он правильный.

– Но в географии ничего не стоит на месте, – заметил Эхс. – Древопутаны часто перебираются на новое место. Как только прохожие вызубрят назубок, где их караулит древопутана, хищница тут же собирается и переходит на новое. И речные потоки сворачивают со старого русла, когда оно становится уж слишком каменистым. И тропа тоже.., с тех пор как твоя мама видела ее, она могла изменить направление.

– Вполне возможно, – согласилась Чекс.

– А талант у тебя наверняка есть. Просто он еще не проявился.

– Знаешь, с тобой очень хорошо путешествовать, – сказала вдруг кентаврица и так улыбнулась, что сразу стала красавицей.

– Признаюсь, что и мне было плоховато идти одному, – сказал Эхс. И они дружно рассмеялись.

И тут с легким чувством вины Эхс понял, что в обществе этой юной кентаврицы он чувствует себя гораздо лучше, чем с обычной девушкой. Наверно потому, что встреча юноши и девушки к чему угодно может привести, а встреча юноши с кентаврицей – только к дружбе, простой и беззаботной.

Вот-вот должно было стемнеть.

– Предлагаю сделать привал, – сказала Чекс. – Надо приготовить ужин и найти место для ночлега. Как ты думаешь, драконы еще придут?

Эхс тоже подумывал, что пора бы отдохнуть; ноги у него порядком устали.

– Не знаю, – отозвался он, – но неплохо бы установить дежурство.

– Прекрасная мысль! – воскликнула кентаврица.

Они поискали фруктов, перекусили, а потом распределили дежурство: Чекс будет охранять, пока не устанет; потом разбудит Эхса. Чекс обещала, что ни за что не уснет, стоя на вахте. А если и начнет засыпать стоя, что довольно часто случается с кентаврами, то ее ножки выкинут такое коленце – ни одному сну не поздоровится!

Для совершения своих естественных надобностей Эхс удалился в кусты. Чекс такая стеснительность показалась очень забавной. Потом он насобирал кучу листвы и улегся на обочине тропинки. Но хотя Эхс и устал, заснуть сразу не удалось.

– А ты зачем идешь к Доброму Волшебнику? – окликнул он кентаврицу. – Чтобы узнать, какой у тебя магический талант?

Чекс взмахнула хвостом, словно хотела отогнать надоедливую муху.

– Нет. Прослужить год и только ради того, чтобы в конце услышать: таланта нет и не предвидится? Нет, я иду за другим.., тяжело объяснить.

– Не хочешь – не говори.

– Тебе я могу признаться. Ты же не кентавр.

«Да, я не кентавр, – про себя вздохнул Эхс, – но если бы меня спросили, зачем я иду к Доброму Волшебнику, мне тоже было бы не просто ответить».

– Я хочу узнать, как мне научиться летать, – донесся из темноты голос Чекс.

Ну конечно! Как же он раньше не догадался.

– Знаешь, у тебя какие-то очень маленькие крылья, – сказал Эхс. – Кого-нибудь поменьше они, возможно, и подняли бы, но ты слишком крупная.

– Я понимаю, – невесело ответила кентаврица. – Я столько месяцев тренировалась – развивала грудные мышцы, а взлететь все равно не удалось.

Эхс в смущении постеснялся признаться, что принял ее «грудные мышцы» за обыкновенную женскую грудь. Кентавры лишь изредка, в холод или жару, укрываются под неким подобием одежды, и у них не принято прятать то, что свидетельствует об их половой принадлежности. Груди кентавриц всегда впечатляют своим размером. Они куда больше женских, наверное, потому, что кентаврице надо выкармливать кентавренка, а тот, конечно, во много раз больше людского детеныша. Чекс наверняка по возрасту была не старше Эхса, но ее бюсту позавидовала бы любая обыкновенская секс-бомба.