Долина новой жизни - [23]

Выжидая своей очереди, мы отошли в сторону. Я мог любоваться сквозь окна аэропланами, прилетающими на крышу и отлетающими оттуда в небесную даль.

Тардье сказал мне, что Куинслею Старшему теперь около девяноста лет, поэтому он сделался малоподвижным, все свое время проводит в помещении, которое находится рядом с этим кабинетом, или же здесь, в кресле. Он исполняет свои многочисленные обязанности правителя страны. В случае необходимости здесь же устраиваются заседания, делаются и заслушиваются доклады. Если нужно, прямо с этой крыши он отправляется па аэроплане в разные учреждения, но это случается крайне редко. В этой комнате находится как бы мозг страны.

Пока мы беседовали, место перед письменным столом Куинслея освободилось, и тотчас же к нам подошел один из секретарей, приглашая меня следовать за ним. Я был введен на возвышение, и мне было указано на стул перед столом. Я поклонился и сел.

Куинслей просматривал лежавшие перед ним бумаги. Так прошло несколько минут. Наконец, он откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня пристальным взором.

– Я очень рад видеть вас здесь, – начал он тихим старческим голосом. Собственно говоря, мы имеем в своем распоряжении достаточно специалистов, как приезжих, так и здешних. Ваши изобретения, говоря откровенно, не представляют для нас чего-либо особо ценного, но ваша голова, конечно, может сослужить нам большую службу, и я постараюсь вас использовать насколько возможно полнее. Мне очень приятно, что вы теперь совершенно здоровы, и что мы могли оказать вам в этом услугу; надеюсь, что вы этого не забудете. Мы предоставляем приезжим все удобства, полную свободу и наилучшие условия для работы, которая увлекает вас. Мы понимаем, что вы не можете переродиться, и поэтому, по возможности, делаем все, чтобы сделать вашу жизнь приятной и легкой. За это мы требуем послушания и до поры до времени ограничиваем вашу свободу пределами этой страны. Наш народ может жить в иных условиях. Это ему не трудно, так как он несет в себе другие зачатки и получает другое воспитание. Но и вам надо отрешиться от мира, в котором вы жили, полюбить наш народ и проникнуться его идеалами. Наш народ не знает лжи, обмана, преступлений; единственной страстью его является соревнование на том поприще, которое ему предоставлено в силу природных его качеств. Перед нами стоит задача совершенствовать качества отдельных индивидуумов и целых поколений. Когда мы достигнем этого, мы понесем результаты наших достижений в более широкий мир, и мы победим. Это будет величайшая революция в истории человечества.

При последних словах лицо Куинслея оживилось, и речь его сделалась более энергичной.

– Мы принесем миру избавление от страданий и несчастий. Мы покажем, что значат истинные равенство и братство. И вы, мсье Герье, скоро, я убежден, сделаетесь энтузиастом нашей веры; как сделались многие другие из прибывших сюда, и жизнь будет казаться вам увлекательной и полной смысла. Если же вы будете работать без этой веры, вы будете чувствовать себя заключенным, отбывающим какое-то наказание за неизвестное вам преступление.

Так как я ничего не отвечал и продолжал сидеть, почтительно смотря на него, он заговорил снова:

– Я знаю, вы виделись в клубе с Педручи. Вот вам пример. Революционер до мозга костей; проникнут нашими идеями. К сожалению, мы сами, инициаторы этого грандиозного дела, являемся людьми старого порядка, и для нас не всегда легко бороться с нашими страстями и с нашими привычками. – Голос его при этом дрогнул, и он замолк, низко опустив голову на грудь. – Да, с этим надо считаться. Мы должны действовать строгостью и вразумлением.

Он еще помолчал и проговорил как бы про себя:

– Много, много трудностей надо еще преодолеть. Покончить с прежней жизнью очень трудно. Но, мсье Герье, я несколько отвлекся в сторону. Непосредственная задача моя и ваша, как инженера, состоит в улучшении и устройстве технического оборудования, потребного для выполнения нашей главной цели. Многое сделано, но многое еще предстоит сделать. Я ознакомлен Максом с некоторыми из ваших трудов, и теперь вы должны все ваши материалы передать в распоряжение Шервуда, и он решит, на какую работу вас поставить. Я думаю, что вы можете приступить к работе немедленно.

В ответ на эти слова я поблагодарил старика за его любезность, за доброе отношение ко мне, за все то, что мне было предоставлено в Колонии, и, не распространяясь относительно своих убеждений и идеалов, выразил свою готовность поступить в распоряжение Шервуда.

Куинслей протянул мне через стол свою бледную руку, и я почувствовал на мгновение прикосновение его холодных пальцев.

Я стоял, готовый уже уходить, когда старик нагнулся вперед и произнес:

– Что касается того дела, о котором мне говорил Педручи, то его надо понимать иначе, чем вам представляется. Во всяком случае, я сделал распоряжение, все будет улажено.

На этом моя первая аудиенция у Куинслея Старшего окончилась.

Секретарь отвел меня в соседнюю комнату, где я увидел знакомого уже мне Шервуда. После получасовой беседы с ним все было выяснено. Мне предстояло принять участие в работах по проведению Большой дороги – там, кстати, выяснится, насколько окажутся пригодны мои изобретения, а затем, в будущем, меня переведут на сооружение новых шлюзов. Шервуд настолько заинтересовал меня своими рассказами о предстоящей работе, что я вышел от него сияющий и довольный.