Долина кукол - [186]

– Нили, а может, тебе только кажется, будто он хочет, чтобы его поймали?

– Чушь! Он оставался со мной все эти ночи. Когда вчера вечером нас щелкнули в «Марокко», он даже сказал: «Может, это и к лучшему – если снимок опубликуют, все выйдет наружу». Это его собственные слова. Он просто боится сам сказать Анне, боится, что это выбьет ее из колеи. И еще… – Нили помедлила. – Ну, в общем… он действительно любит этого их ребенка.

– Нили, все это обернется против тебя же самой, – сказал Генри. – Нельзя просто протягивать руки и брать то, что тебе вздумается, ни в грош не ставя чувства других людей. Каждому воздается по его делам.

– Я тебе не каждая! – пронзительно взвизгнула Нили. – Настало время, чтобы я брала то, чего пожелаю. И знаешь почему? Потому что всю свою жизнь я только и делала, что отдавала. Даже девчонкой… эти бездари «Гаучерос» не умели танцевать, и именно на мне держался весь номер. Муж моей сестры сейчас контролеришка в «Мейси» [72]. После моего ухода они так ни разу и не выступили вместе. Я делала деньги для киностудии, а меня выставили пинком под зад. Но меня ничто не могло сломить. Тебе прекрасно известно, черт возьми, что равной мне нет. И я не обязана жить по этим паршивым правилам, по которым живут обыкновенные люди, потому что я не обыкновенная. Меня ничто не может сломить, точно тебе говорю. Демерол, капсулы, психушка, лишний вес – чепуха. А Лайоном я только и живу. Когда я с Лайоном, мне даже есть ничего не нужно. Теперь я могу пить, принимать пилюли для похудения, даже снотворное – и все будет нормально. Черт возьми. Генри, мой талант несет счастье людям во всем мире. А Лайон несет счастье мне. Неужели я не имею права быть счастливой? Лайон нужен мне, а кто такая Анна, черт побери?

– Всего-навсего самая лучшая подруга в твоей жизни!

– Ну, конечно. Послушай, а ведь ей здорово повезло, что я общалась с нею. Почему бы ей не получать удовольствие оттого, что я всегда была под рукой? Я

– яркая личность. Я – звезда. А кто она такая, если приглядеться? Даже когда я была совсем еще девчонкой, у меня за душой было куда больше. Конечно, у нее были благородные манеры и все такое, но и только. А кто она сейчас? Ничтожная скряга, которая рекламировала по телевизору лак для ногтей да спала столько лет с каким-то старым ублюдком. Купила себе Лайона за свои деньги, а теперь ставит из себя чистюлю. Тоже мне, Дева Мария с младенцем! Так вот, я ни от кого не получала денег за правильные черты лица, я зарабатывала их своим талантом. А она всю жизнь как сыр в масле каталась благодаря своей проклятой «классной» внешности. Сейчас ей тридцать восемь, а мне тридцать четыре, но моя внешность значения не имеет. Если ты друг Анны, то посоветуй ей отпустить Лайона. А она пусть намажет себе физиономию, может, Кевин Гилмор или какой другой жлоб подберет ее. У нее это всегда ловко получалось – цеплять миллионеров!

И Нили, презрительно хохотнув, бросила трубку. Анна осторожно положила трубку на рычаги, подошла к зеркалу. Мелкая сеть морщинок под глазами сегодня пролегла глубже, чем обычно, а в углах рта появились небольшие складки. Смешно, однако она никогда не думала всерьез о своей внешности в связи с Лайоном, и вот…

– Отойди от зеркала! – Оказывается, Генри уже зашел в спальню. – У этого маленького чудовища темные круги под глазами на полфизиономии. И я с радостью услышал, что она думает, будто ей можно пить: печень-то у нее ни к черту.

Анну начало трясти. Генри неловко обхватил ее и прижал к себе.

– Ну… перестань… она говорила так, чтобы произвести эффект. Знает, что я все передам тебе.

– Возможно, она и права, Генри. Возможно, Лайон хочет уйти.

– Лайон еще не сказал ни слова. Послушай, Анна, ты говорила, что он специально сминает постель. Он хотя бы по-прежнему продолжает лгать тебе, по-прежнему выдумывает оправдания.

– И что же мне – благодарить его за эти мелкие одолжения? – прорыдала она.

– Держись, Анна. Нили сказала, что ничто не может погубить ее талант. – Да, ничто – кроме самой Нили. Она погубит себя, вот увидишь.

Анна замотала головой.

– Это конец всему. Я не смогу этого вынести.

– Нет, сможешь! И вынесешь. У тебя есть «класс», и ты можешь быть такой же сильной и жесткой, как эта подлючка.

В ту ночь Лайон даже не позвонил, даже не оправдался. Просто не пришел, и все. В полночь Анна уже собиралась принять лекарство, как вдруг услышала плач ребенка. Джен была спокойной девочкой – обычно она спала всю ночь напролет. Должно быть, что-то случилось. О боже, и у мисс Казэнс как раз выходной! Анна бросилась в детскую. Лицо у девочки было красное, она надрывалась от крика. Анна осторожно вынула ее из кроватки, поискала раскрывшуюся английскую булавку. Джен была мокренькая, но никакая булавка ее не колола. Перепеленав девочку, Анна дала ей бутылочку с водой, но та не стала пить и совсем зашлась в крике. Она вся пылала. У нее начали резаться зубки, вот, наверное, в чем дело. Анна втерла ей в десны камфорную настойку опиума – мисс Казэнс очень рекомендовала это средство. Но ребенка по-прежнему что-то беспокоило, плач не прекращался. Тогда, чтобы успокоить себя, Анна смерила Джен температуру. Сто три!