Долина дракона - [5]

Конь несся ровным стелющимся галопом, ветер свистел в ушах, Финела упиралась спиной в живот Дикого и чувствовала на себе его сильную руку. Наконец она решилась открыть глаза. И опьянела от скорости и свободы.

Вокруг торжественно раскинулись зимние горы. Угрюмые пики поднимались до самого горизонта, скрытые вековыми снегами, неприступные, поражающие воображение. Лес вокруг застыл, скованный колдовством зимы. Финела вдохнула полной грудью и завизжала от восторга. – Нравится? – крикнул ей на ухо Дикий.

– Да! – завопила девочка. – Быстрее!

Дикий дал жеребцу шенкелей, и тот рванулся вперед, взметая копытами снег. Хозяин направил его вверх по горной дороге. Конь пошел медленнее. Пришлось обогнуть немало сугробов и преодолеть множество непростых поворотов пока наконец они не оказались наверху – там, откуда открывался вид на ущелье и распахивающуюся за ним долину.

Дикий остановил жеребца и указал вперед.

– Там – Таумрат, – сказал он Финеле. – Твое королевство. Когда мы выгоним оттуда Бреса, ты сядешь на трон, и я первым преклоню перед тобой колено, королева Финела.

– Таумрат, – повторила Финела, вглядываясь вдаль. – Там мои папа и мама.

– Твой отец мертв, твоя мать тоже, – сурово сказал Дикий, заглядывая ей в лицо. – Их убил Брес Лугайдийский.

Глаза Финелы наполнились слезами, пухлые розовые губы задрожали.

– Он убил бы и тебя, – безжалостно продолжал Дикий. – Всегда помни об этом: тебя спасли Серые горы, они заслонили тебя от Бреса. Запомни это. И имя Бреса – убийцы твоих родителей. В один прекрасный день его голова будет лежать у твоих ног.

– Убей его, – девочка стиснула кулачки. – Убей Бреса.

– Как скажешь, королева, – склонил голову Дикий.

В замок они вернулись затемно. Дикий передал Финелу нянькам.

– А если я еще захочу покататься на коне? – обернулась она к нему.

– Всегда к твоим услугам, – усмехнулся Дикий и поклонился.

Пол слегка задрожал от тяжкой поступи. Дикий обернулся, одновременно протягивая фению свои огромные меховые рукавицы.

– Госпожа звала тебя, – сказал Ройле.

– Иду, – кивнул Дикий.

В покоях леди Ворон было жарко натоплено, но сквозняки делали свое дело. Хозяйка Твердыни велела задрапировать стены и потолок толстыми гобеленами, пол застелить досками и коврами, но тепло сохранялось только рядом с большим камином, где пылали дрова.

– Что за блажь пришла тебе в голову? – резко спросила леди, когда сын почтительно остановился перед ее креслом. – С чего ты взялся звать Финелу королевой?

– Она и есть королева, – взглянул матери в лицо Дикий, и губы его тронула жесткая усмешка. – Единственная законная дочь короля Эннобара, наследница престола. Как же еще ее звать?

– Ты забыл, что твой брат, Красный Ворон, женат на старшей дочери Эннобара, Роне?

– Если верить его словам, матушка, то Рона умерла родами и теперь мой брат вдовеет, – улыбка расползлась в волчий оскал. – И Рона никогда не являлась наследницей, она была обещана сыну Рода Озерного.

– Война все изменила, – леди стиснула подлокотники кресла. – И с каких это пор ты стал разбираться в престолонаследовании?

– С тех пор, как на моих глазах король подписал договор о браке между одним из Воронов и своей дочерью от второй жены, назвав эту дочь наследницей Таумрата, вкрадчиво произнес Дикий. – Мы были там, матушка, семь братьев, ты и сам Эннобар. Я бы мог, конечно, призвать в свидетели его, но, боюсь, мертвецы не отвечают на вопросы живых. Да и непросто будет выкопать его из той грязи, где его похоронил Брес. Зима, все замерзло.

Миледи гневно раздула ноздри и стиснула зубы.

– В таком случае ты должен помнить, что ту дочь Эннобара звали Лорна, а не Финела, – прошипела она.

– Лорна там же, где ее отец и мать, – пожал плечами Дикий. – Финела – последняя и единственная дочь Эннобара.

– Никто не видел Лорну мертвой, – отрезала леди Ворон.

Дикий насмешливо поднял бровь и улыбнулся, глядя ей в глаза:

– Матушка, неужели ты думаешь, что беспомощная девчонка могла выжить в резне, где ее искали все волкодавы Бреса? Лорны больше нет на свете. А Финела – здесь. И вместе с ней – права на трон Таумрата. У нас в Твердыне – королева, а не жалкая сирота, которую приютили из милости. Твоя дальновидность изменяет тебе, матушка. А чутье слабеет.

– Ты слишком много стал на себя брать, – процедила сквозь зубы мать Воронов. – Большие кости хватаешь, так и подавиться недолго.

– Ничего, у меня зубов хватит, – оскалился в ответ Дикий, распрямляясь.

Глаза его в полумраке комнаты отливали алым – то ли в них так причудливо преломлялись отсветы огня, то ли так странно падали тени. Леди Ворон приоткрыла рот. Несколько мгновений мать и сын молча смотрели друг на друга, а потом хозяйка Твердыни поднялась с кресла и шагнула к Дикому.

– Я отправила твоих старших братьев в Таумрат, потому что хотела уберечь младших от этого, – тихо сказала она.

Дикий настороженно слушал ее. Леди Ворон протянула руку и дотронулась до его небритой щеки, осторожно погладила.

– Я думала, что вас горы не позовут, вы всё казались мне слишком маленькими. Казалось, старая кровь в каждом из вас становится все слабее…

Дикий прикрыл глаза и замер.

– Я думала спрятать вас, оставить в Таумрате, но все пошло не так, – говорила леди, вглядываясь в лицо сына. – И кто бы мог подумать, что старая кровь сильнее всего заговорит именно в тебе. Вот чего я всегда боялась – увидеть это в ком-то из вас.