Долина бессмертников - [72]
— Любопытно, — задумчиво протянул Хомутов. — Что ж, императорам это, возможно, и облегчало жизнь: не можешь кому-то навязать свою волю — презирай, не можешь понять — презирай, не согласен в чем-то — тоже презирай. Результат — сплошные моральные победы. А вот каково было простому народу, которому беспрестанно внушалось, что все без исключения чужестранцы — ян-гуйцзе, что значит „заморские черти“, варвары и бог знает кто еще…
Но поэт уже не слушал его. Машинально поддакивая, он про себя удивлялся той горячности, с которой бросился вдруг проводить параллель между делами ханьского императорского двора и бедолагой А-кью.
Войдя в палатку, Олег первым делом выложит на ящик, заменяющий стол, коробочку с астрагалом, разделся и влез в спальный мешок. Поскольку минувшей ночью так и не пришлось сомкнуть глаз, он был уверен, что заснет легко и быстро. Однако сон не шел. Мешал астрагал, невидимое присутствие которого Олег все время чувствовал. Он протянул руку, ощупью отыскал коробочку и спрятал ее в рюкзак. Но это ничуть не помогло. Промаявшись почти с час, Олег встал, оделся крадучись, словно боялся разбудить кого-то, и с чувством облегчения выскользнул из палатки.
— Черт побери! — несмотря на теплую ночь, Олег дрожал, постукивая зубами. — Эта красная косточка явно давит мне на психику. Ничего себе подарочек!..
В безоблачном небе неподвижно стояла луна начала ущербной поры. Свет ее был холоден и ярок, как от мощной ртутной лампы. И наверно, потому Олег, в голове которого безостановочно, велосипедным колесом со сверкающими спицами вертелся разговор с Хомутовым, подумал вдруг: „Истина, как сказано, дорогой Прокопий Павлович, подобна лампе, при свете которой один читает Священное писание, а другой подделывает подпись… Вы утверждаете, что война — бессмысленное занятие, победителей не бывает… А что сказал бы старый Бальгур? Уж он-то знает толк в войнах… Путь Модэ оканчивался тупиком? Как и у Туманя? А был ли этот тупик у Туманя?.. Он же сбежал, бросив все на полдороге… Хотел легкой смерти и получил ее… Расхлебывать-то пришлось Модэ…“
Обогнув земляные отвалы, пахнущие дождевой прелью, Олег оказался среди густой заросли соснового молодняка, почти вплотную подступающего к раскопу. Здесь лежали тазы со сломанными ручками, запасные лопаты, свернутый брезент и пустые консервные ящики, приготовленные на тот случай, если вдруг да придется упаковывать какие-нибудь громоздкие находки. Олег опустился на колени, разгреб сухую ветошь и из-под корней старого пня извлек два почтовых набора, несколько ученических тетрадок и пухлый блокнот. Он хозяйственно разложил все это богатство так, чтобы оно было под рукой, уселся на брезент, поерзал, устраиваясь поудобнее.
Отсюда весь раскоп представал перед ним как на ладони. Луна висела точно над дальним, сужающимся его концом. Под косым, прострельным ее светом гребни стен белели мертвенно и отчетливо, а в тени их залегали тяжелые, как антрацит, пласты мрака. Вокруг стояла та полная напряженного ожидания тишина, какая на миг охватывает театр перед появлением тени отца Гамлета, здесь же она тянулась и тянулась, и не было ей ни конца ни края. Зрелище и в самом деле было какое-то нереальное, с оттенком потусторонности…
Лист блокнота высвечивался так, что Олег на белоснежном его поле ясно различал линованные квадратики.
— Милый дедушка Константин Макарович, — сказал он вполголоса, ища в карманах карандаш.
Наконец карандаш нашелся, и Олег замер, неподвижно уставившись перед собой. Дни среди полынного степного зноя, ночи под созвездиями, пылающими нездешним светом, тишина и покой этого уголка земли, как бы оцепеневшего вне времени, медлительные беседы с Хомутовым и даже давний Ларисин поцелуй, никак вроде бы не связанный с бранными судьбами древних племен, — все это было одним полюсом, тогда как второй таился где-то в сумраке веков, и воображению предстояло сейчас совершить тот безрассудный бросок, который уподобит его вольтовой дуге меж двумя электродами, находящимися под высоким напряжением. Но для этого нужно… а черт его знает, что нужно. Может, этому и названия-то еще нет в человеческом языке.
Олег мурлыкал, посвистывал и, томясь, таращился на вершины сосен, посеребренные лунным светом.
Время шло. Стекленела тишина. Луна чуть заметно уплывала в сторону, и тень, словно прибывающая вода, медленно поднималась со дна раскопа…
Лес сонно вздохнул. Повеяло предрассветным холодком, шевельнуло волосы на голове. Как бы стаи невидимых белок чуть слышно пробежали по мохнатым веткам молодых сосенок.
„Чего это я сижу здесь, как дурак? — опомнился Олег. — Спать же надо, утро скоро…“ Беспокойное и болезненное мельтешенье в голова разом улеглось. Стало тихо, пустынно и знобко. Он уже сделал было движение подняться, но вдруг охнул и схватился за карандаш — вспыхнула, наконец-то вспыхнула проклятая вольтова дуга, которая мгновенно сожгла весь мир перед глазами Олега и огненным мостом повисла над черными провалами тысячелетий…
Весна в этот год на хуннские земли даже не пришла, а стремительно обрушилась колючим ливнем солнечных лучей. Тонкий покров снега на всем необъятном пространстве степей съело за считанные дни.
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик, пишет на русском языке. Его творчество знакомо читателям по повестям «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», романам «Долина бессмертников», вышедшим в 1975 году в «Современнике», и «Инспектор Золотой тайги».Герой романа В. Митыпова, молодой геолог Валентин Мирсанов, убежден, что для открытия новых крупных месторождений в Восточной Сибири и Забайкалье необходимо по-новому взглянуть на жизнь земных недр. Отстаивая свои взгляды, он проявляет лучшие черты людей своего поколения: увлеченность делом, дерзость ума, человеческую и профессиональную честность.В романе отражена преемственность поколений в нашем обществе: все лучшее, благороднейшее, что достигнуто отцами, бережно передается сыновьям.
В исторической повести «Ступени совершенства» рассказывается о великом древнеегипетском художнике Тутмосе, создателе знаменитого скульптурного портрета царицы Нефертити.
В далеком будущем наука Земли достигла небывалых высот. Ученым удалось создать сверхмощную вычислительную машину, названную ими Великим Мозгом. По замыслу создателей, Великий Мозг будет поддерживать постоянную связь с мозгом каждого человека – и мыслительные способности людей возрастут тысячекратно. Для рассмотрения этой идеи, которая названа проектом Единого Поля Разума, создается специальная Комиссия: сто один человек, специалисты в самых различных областях человеческой деятельности, должны взвесить все «за» и «против» и принять решение...
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик. Его творчество знакомо русскому читателю повестями «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», «Приход больших обезьян» и другими произведениями.Роман «Инспектор Золотой тайги» посвящен борьбе за советскую власть на золотых приисках Бурятии. Ярко раскрывает в нем автор историю освоения золотых россыпей в дикой, далекой каторжной тайге.
Главная тема повести Владимира Митыпова – ответственность ученого перед человечеством за свои открытия.Эксперименты профессора Моллини увенчались полным успехом: ему удалось наделить горилл сверхмощным разумом и превратить их в неопитеков, в «живые вычислительные машины». Необычайные способности неопитеков сделали их чрезвычайно полезными для военного ведомства, но ни ученые, ни опьяненные грандиозными перспективами военные и представить себе не могли, к каким ужасающим последствиям приведет открытие Моллини.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.