Долгое завтра, потерянное вчера... - [24]

- А, слышала, он еще Ё-авто называется. Только не врубаюсь, что это за штуковина такая?

- Ну, у него вместо аккумулятора конденсатор большой емкости, - принялась пояснять подруга. – Работает он не только на бензине, но и на сжижженом газе. А еще, у него два электромотора, и он делает сто тридцать километров в час. Занятная такая техника. Его Михаил Прохоров изобрел в 2010-ом. Знаешь, кто это, самый крутой миллиардер.

- Насть, а при чем тут, вообще, Ё-мобиль какой-то? Мне сейчас не до этого, извини. Пока, - сказала Катя, и разъединилась.

Она нервничала. Она ждала. Она хотела есть.

Яичница с шампиньонами, помидорами, сыром и перцем была изысканна, пикантна, необычайно вкусна. У Кати проявился зверский аппетит.

- Это уже булимия какая-то, на нервной почве, - сказал Сашка. Мужчины с интересом взирали, как Катя жадно поглощает огромное блюдо.

Чтобы ее хоть как-то отвлечь, Олег принялся рассказывать:

- Со мной вот однажды случай произошел. Опера «хлопнули» наркомана. «Хлопнули», как это называется на их языке, «в самый цвет». Никто из прохожих не изъявил желания свой гражданский долг исполнить и выступить понятым. Согласился лишь я. Перед судебным заседанием ко мне не единожды подходил отец подсудимого, и просил, ну, прямо-таки, умолял, понимаешь, чуть-чуть изменить показания и сказать о том, что я не все видел. Обещал прилично заплатить. Ну, я отказался. И вот, идет судебное заседание. По ходу, я едва не нарвался на административный штраф, когда адвокат потерпевшего трижды задавал мне один и тот же вопрос: «Расскажите о том, что вы видели лично!»

На третий раз я не выдержал и заявил: «Для особо одаренных объясняю два раза – первый и последний. Перед тем, как произвести обыск, опер снял пиджак, закатал рукава рубашки по самые локти, показал нам, понятым, что в руках у него ничего нет, после чего достал из кармана подсудимого пакетик с порошком».

Тут судья скривил лицо, сделал мне замечание и предупредил о том, что расценивает это заявление, как нарушение порядка судебного заседания, и выносит мне предупреждение. И что подобное повторное заявление будет расценено им, судьей, как неуважение к суду.

Результат: подсудимый получил свой законный пятерик, а я на следующий день чудом остался жив. Как оказалось, у моей «семерки» были перерезаны тормозные шланги. Виновный, как это у нас водится, обнаружен не был… Вот такой случай.

- Вуть! Страффно выть! – пробубнила Катя с набитым ртом.

- Вот именно, выть по-волчьи, - сказал Сашка.

- Да не выть, а жить, - сказала Катя, прожевав.

Ей стало еще тревожнее за Вадима. Ведь он такой правильный. На компромиссы не идет. Не из-за этого ли погибли в автокатастрофе его жена и сын? Ведь жена, она за рулем была, и прекрасно водила машину. Он сам говорил. Может, машину подорвали? Подсунули под днище маленькую магнитную бомбу, как в фильмах показывают. Хотели убрать его, а поехала жена? Думал ли об этом Вадим? Наверняка.

Слезы навернулись ей на глаза.

- Не расстраивайся, - принялся утешать ее Олег. – У тебя особых причин горевать нет. Вот у меня – это да, и то я не рыдаю.

- А что с тобой стряслось? – спросила Катя.

- На пенсию меня отправили, вот что. И то, лишних тринадцать лет проработал. В Спецназе пенсионный возраст – тридцать пять...

- В охрану устроишься.

- Увы, нет. Нас туда не берут. Не положено.

- А в телохранители?

- Та же история. Мы обучены не этому.

Снова зазвучала мелодия мобильника. Напряженный голос Вадима сообщил, что у него возникли проблемы, и он позвонит через пару дней.

- Что случилось? – закричала она, но их уже разъединили.

* * *

На «стрелку», как это сейчас модно говорить, она пошла не одна. Ее сопровождали Саша и Олег. Вадима она заранее предупредила, что будет с друзьями, коротенько сообщив, что на нее нападали, и она боится.

До места доехали на Олеговой «семерке». Ребята вышли из машины первыми, осмотрелись, потом подали руку Кате. Деловито прошли в ресторан: Олег впереди, Сашка сзади, Катя - посередке. И она вообразила себя этакой важной персоной с двумя телохранителями. Даже некий кайф ощутила.

Вадим сидел за столиком в углу, и она сразу же увидела его. Он встал, когда они подошли, и пожал руки ребятам:

- Вадим.

- Олег.

- Саша, - представились они друг другу.

Вадим кивнул на меню в кожаном переплете:

- Заказывайте. Угощаю.

Ребята взяли только воду. А Катя – чай с пирожными. Мужчины молчали, присматриваясь друг к другу. Катя стала подробно рассказывать Вадиму о нападении. Он слушал с невозмутимым видом, но она почувствовала, как он внутренне напрягся.

Постепенно разговор стал оживленнее. Вадим припомнил несколько забавных историй из своей жизни, Олег – из своей. Саша поиронизировал по поводу небезызвестной Насти, бывшей соседки, и прибавил:

- Женщина есть женщина. Она - как оазис в пустыне. Никогда не знаешь, что там - или живая вода, или мираж.

Все расхохотались. Атмосфера постепенно стала теплой и дружеской.

Но Кате вдруг отчего-то взгрустнулось. Какое-то тревожное чувство шевельнулось внутри. Она смотрела на Вадима, на его красивое лицо, на густые, завязанные в хвост каштановые волосы, и видела его словно в последний раз. И тогда она мысленно стала просить Бога защитить любимого от всех напастей, потом вспомнила ту молитву, которой научила ее Лиза, и так же истово, с незримыми слезами, стала умолять о помощи Оптинских новомучеников.