Долгое завтра, потерянное вчера... - [17]

- Папка! – закричала Леночка, и протянула к голове руки.

Тогда ветер оставил папину голову в покое, и Леночка успела подбежать к ней, и там, где росла красная как горячая печка елка, встал папа, большой и веселый, заулыбался и…

- Что это ты рисуешь? – спросила бабушка, подошла и заглянула на испачканный листок. – Это что, туча? Дождь?

- Да нет же, бабушка, ну как ты не понимаешь? Это же елка и трава. А это дядинские головы ветер катит, вот папина голова…

- Вечно тебе эта «папина голова» мерещится, - заворчала бабушка. – Поди, видала «перекати-поле», растение такое.

- А какое оно?

- Ну, круглые такие прутики по полю ветер гонит. Вот те и показалось.

Леночка перелистнула альбом и принялась чирикать просто так, что выйдет, сопя носиком и бормоча:

- Это туча… превратилась в колесо… нет, в корабль. Вдруг – у-у-у! – буря! Шторм! Волны с акулами – р-раз! Р-раз! Корабль – Буль-буль, на дно, ух! Все, нет корабля. Только якорь на волнах качается!

- А почему якорь-то качается? – спросила бабушка.

- А он со знаком качества, - вздохнула Леночка, и стала обдумывать, что же делать с этим якорем?

В это время бухнула входная дверь в сенях, что-то загремело, и в кухню вошла мама.

* * *

Еще и девяти не было, когда Сашка приехал на вокзал встречать Лану с Леночкой. Он бежал вприпрыжку вверх по ступенькам, ведущим к перрону, и нетерпеливо представлял себе миг встречи. «Вот будет номер, когда они меня здесь узрят! Обалдеют, чего там! Леночка, ясное дело, обрадуется: папка! Папка!..»

Лана не знала, что он взял отгул на работе.

В этот миг Сашка оступился на полустершемся ребре ступеньки, и чуть было не пропахал носом по серому цементу пола. И только тут сообразил: чего он так спешит, скачет, когда до прибытия поезда еще полчаса, не меньше?.. Вышел на перрон, побродил, убедился – пусто, даже встречающих еще нет, и побрел назад, в здание вокзала. Поднялся на второй этаж, к буфету. «Надо что-нибудь купить для Леночки…» «Куплю по дороге». Вспомнились лотки, виденные у вокзала… «Апельсинов куплю, кило два», - подумал он, - «и отвезу их домой на такси».

Есть не хотелось, взял лишь кока-колу, и пристроился у пластикового овала высокого столика. Зал гудел, и жил полной жизнью. Повдоль сплоченных стульев сидя дремал народ. Транзитные пассажиры поспешно ели и пили. Под высокими сводами деловито сновали воробьи, а снизу с интересом поглядывали на них какие-то кошки. «Это их тех, что ютятся тут на кухне и при буфете», отметил Сашка. Он любил животных.

Боковым зреньем он приметил: вон парочка, студенты, что ли, за соседним столиком наискось, что-то пьют, весело болтают. Глянул на часы – до поезда еще, если прибудет точно, двадцать минут. Хотел, было, уж пойти, но такой странный разговор шел между студентами, что Сашка невольно прислушался. Оглянулся: парень, чернявый, кудлатый, длинный, как жердь, пил молоко. А девчонка, обычная девчонка в джинсах, дула себе пиво. А разговор был такой:

- Володька, лопнешь, пол литра молока хватил. Можно, закурю?

- Тогда я пошел. Молоко с табачным дымом, ты же знаешь, я не перевариваю.

Какая-то пятнистая кошка потерлась о ножку стола. Девушка нагнулась и погладила ее.

- А я, может, кошек и собак не перевариваю.

- А сама гладишь.

- Володька, скажи, по-честному, ты псих?

- Ты ведь ненормальный, да?

- Нет, это не так, - сухо ответил парень. Он был не просто долговязый, как сейчас разглядел Саша, а извилисто-нескладный. Весь он окаменело изогнулся над столиком, как гигантский басовый ключ. Да и черная жестко-курчавая огромная башка его напоминала какого-то демонического маэстро типа Листа и Паганини.

- Это не так, - без выражения повторил студент.

- А почему ты тогда не пьешь и не куришь?

- Это вредно.

- А стихи пишешь зачем?

- Полезно для умственного развития.

- А домового зачем видел?

- Для развития воображения. И еще, я зарядку по утрам делаю.

- А жениться тебе можно?

Саша вспомнил, что Леночка тоже любит сказки про домовых и леших.

- Так можно тебе жениться?

- Да, конечно.

- Тогда, давай поженимся.

- Ну, наконец-то ты мне сделала предложение, - радостно сказал парень. – Долго же ты раскачивалась.

- Да почему я, а не ты?

- Ну, так я же застенчивый, - ответил парень.

- Что-то незаметно.

- У меня это в скрытой форме.

Дослушать не пришлось: он глянул на часы и метнулся вниз. Оттуда – на перрон. Состав, судя по густой толпе встречающих, был уже где-то на подходе.

Поезд подошел сразу. Повалили толпы прибывших. В этот час приезжало особенно много народу: кто за покупками, кто на работу… Саша сразу же увидел Леночку, сначала только ее – оранжевый с белым колпачок, румяный блинчик курносого в конопушках лица. На маминых руках она плыла на уровне сплошных шапок и платков, на уровне облаков и солнца – показалось Саше, - она была выше всех! И распевала во все горло:

- А облака-а-а, белокрылые лошадки-и-и!

И другие песенки.

«Вот и Леночка! Поет, как всегда, все вперемежку!». – обрадовано подумал, точнее, ощутил Саша. Потом и Лану увидел: шла деловито, несла дочку, через сгиб локтя провис объемистый баул…

Тут Сашка стал поспешно пробираться через встречные ряды людей. Леночка пела на разный лад: