Долгое море - [31]

6

— Толкнулся! — восторженно выдохнул Трой, отрывая ухо от живота Лиддит. — Прямо в ухо мне заехал! — Он развернулся к жене и уставился на нее какими-то глупо-щенячье-восторженными глазами. Та несколько мгновений любовалась на него, а затем тихо рассмеялась и, протянув руки, обхватила его лицо своими узкими ладошками, после чего притянула к себе и нежно поцеловала.

— Какой ты смешной, Трой, смешной и-и-и мой… — счастливо выдохнула она. Губы Троя также расплылись в счастливой улыбке. Правда, несколько недоуменной. В смысле, а чей еще-то? Как иначе-то быть может? Чай, клятву перед богами дали, а не просто на сеновале повалялись… Лиддит же, явственно прочитав все мысли мужа на его сейчас таком открытом лице, умиротворенно прикрыла глаза. Да, Трой давно уже не тот простодушный парень с глухой имперской окраины, он вполне научился, когда нужно, как это говорится, «держать лицо» и скрывать свои мысли от окружающих, давить своей волей, не поддаваться на провокации врагов и обнаруживать и ловко обходить ловушки недругов и завистников. Без этого он никогда бы не стал тем, кем являлся сейчас — Мечом императора, членом Малого императорского совета, Алым герцогом и прочая, и прочая, и прочая… Но иногда, когда они оставались наедине и благодаря неожиданному подарку судьбы еще и на какое-то время более-менее свободными от нескончаемого круга забот и обязанностей, из-под всей этой брони силы и долга на некоторое время выглядывал все тот же простой парень, родившийся и выросший в дальней деревеньке на окраине. Честный, добрый и прямой. Тот, который полюбил не принцессу, то есть не богатство, влияние и блеск, и не перспективы, которые дает столь выгодный брак, а ее — Лиддит. Просто девушку. Со всеми ее достоинствами и недостатками, какие бы они ни были. Причем полюбил так, что ради того, чтобы получить хотя бы шанс на то, чтобы добиться ее руки, он рванул сломя голову в самую дикую, страшную и опасную задницу мира. Рванул, несмотря на то что все вокруг хором говорили ему, что он не сможет найти там ничего, кроме неминуемой собственной гибели. А он рванул — и победил!

Трой же, ответив на поцелуй жены, снова согнулся над ее большим животом и приник к нему ухом. Лиддит счастливо вздохнула и, протянув руку, взъерошила мужу волосы…

До Арвендейла Трой с конвоем добрался всего за две недели. Ну да мчались-то как… Тем более что шли они одвуконь, останавливаясь в тавернах только один раз в три-четыре дня, да и то по большей части только для того, чтобы пополнить запасы овса в переметных сумах да немного помыться и перековать лошадей. От взятого темпа передвижения подковы у коней слетали как бабочки… А куда было деваться? Император дал ему всего лишь полтора месяца на то, чтобы сгонять в свое герцогство и проведать Лиддит, которую Марелборо своей волей отправил домой, когда у нее явственно обозначился животик. Хотя она порывалась приехать в Эл-Северин и дожидаться возвращения Троя там. Но император заявил, что и сам не знает, как быстро тот сумеет справиться с порученным ему заданием. Так что он вполне может вернуться уже после того, как Лиддит родит. А вот рожать здесь, в разоренном Эл-Северине, он ей очень не советует. Лучше сделать это дома. Да и для Инии, которую Лиддит нынче не отпускала от себя, куда лучше было бы поскорее оказаться в обустроенном замке и начать регулярные занятия.

В принципе Трой мог добраться и быстрее. Если бы двинулся отрядом человек в пять. Как он, кстати, и собирался. Но, во-первых, этого не позволил император, заявивший, что Трой нужен ему живым и здоровым, причем именно тогда, когда он и сказал, а не на пару-тройку месяцев позже. А бандитов хватает не только на западе. Вернее, сейчас благодаря усилиям Троя их, считай, везде заметно больше, чем на западе… А во-вторых, в сопровождение очень просился практически весь его отряд. Тем более что заняться в Эл-Северине пока было особенно нечем.

Нет, император Марелборо подошел к делу возрождения своей столицы весьма основательно. И в почти половине домов ремесленных кварталов уже появились новые жильцы. Да и в купеческом квартале жизнь также частично возродилась. Большая часть новых поселенцев состояла из молодежи. Марелборо специально послал людей прошерстить ремесленные и купеческие гильдии наиболее крупных городов на предмет ершистой, талантливой, но бедной молодежи. Ну, той, которая имела ум и талант, но не имела денег, связей и вследствие этого — особенных перспектив в своих городах… Дело в том, что в любом городе, а особенно в старом и богатом — пробиться в мастера очень сложно. Во-первых, потому что мастер в обязательном порядке должен иметь собственную мастерскую. Без этого, будь ты семи пядей во лбу и имей золотые руки, — мастером тебе не стать. А где ее ставить-то, если ты не потомственный ремесленник? Место-то ограничено — каждый клочок земли внутри узкого кольца городских стен уже давно занят, застроен и кому-то принадлежит. Так что впихнуть новую кузню, оружейную или там какую иную мастерскую просто некуда. А у всех старых уже есть свои хозяева. Причем чаще всего — еще и не в первом поколении. И у которых к тому же уже имеются свои наследники. Да часто и не по одному. Семьи-то большие — редко в какой менее пяти-семи детей имеется… Так что даже если случается чудо и какая из мастерских внезапно освобождается — ну, там, бездетный мастер помрет или семья вся скопом в доме ночью угорела, то оная даже на торги, как правило, не выставляется. Все решается внутри цеха договоренностями на уровне самых богатых и влиятельных мастеров. Ну и во-вторых, потому что еще и рынок ремесленных изделий в таких городах уже давно поделен. И не просто поделен, а до самого последнего клочка. То есть количество и суммарная производительность ремесленных мастерских всех городских цехов, как правило, не просто полностью закрывает весь доступный в этом городе спрос, но и сильно перекрывает его. Причем уже с учетом обычного объема поставок на внешние рынки… Вследствие чего большинство мастерских работают хорошо едва ли в половину своей производительности. А какие и того меньше. Так что не дай бог в этом узком мирке возникнет еще один-два конкурента — плохо станет всем. Вот потому-то цеховые старшины и противятся присвоению статуса полноправного мастера даже самым талантливым своим ученикам и подмастерьям любым способами — новые испытания придумывают, цензы немыслимые устанавливают,