Долгое, долгое плавание - [19]

Но даже при таком отчаянном положении мир был необходим для жизни и победы республики. В политике, оказывается, своя тактика и стратегия. Не всегда легко ее понять, трудно примириться с такой трагедией, как самопотопление черноморской эскадры, но недаром в годы войн и революций люди стремительно взрослеют и быстро расширяют свое представление о жизни общества. Исаков убедился, что военное дело неотделимо от политики, а в политике, как в сражении, обязательны выдержка и дисциплина. Выдержка и дисциплина стали мерой преданности революции, тот, кто, не понимая этого, впадал в ложнопатриотическую или псевдореволюционную истерику, становился для революции врагом.

Историки считают, что никогда еще Кронштадт и цепь его могучих фортов не играли такой роли в защите подступов к Петрограду, как в восемнадцатом и девятнадцатом годах. Полукольцо тяжелых корабельных орудий и дальнобойной береговой артиллерии — от северного берега Финского залива до южного — сливалось с полукольцом полевой артиллерии Красной Армии — от Ямбурга до Карелии. Ленин приказал тогда Балтфлоту, лишенному выхода за пределы Кронштадта, выставить мины там, где их никогда не выставляли, даже в устье Невы. Известный кораблестроитель академик Алексей Николаевич Крылов, офицер старого флота в довольно высоком чине, засел за расчеты минных полей, необходимых на случай внезапного прорыва кораблей интервентов. Ученый моряк, авторитет не только для бывшего черного гардемарина, но и для поколений моряков, оказался зорче тысяч царских офицеров, душителей Советской России; и не один Крылов — кораблестроитель Бубнов, штурман Сакеллари, знаменитые профессора того же Морского корпуса и еще многие образованные люди флота, отвергая попытки заговорщиков склонить их если не к открытой борьбе против большевиков, то хотя бы к эмиграции или саботажу, отдали в самое неустойчивое, критическое время знания, огромный опыт и талант обороне Петрограда и зарождению Красного Флота.

Когда корабли Антанты заменили на Балтике германскую эскадру, Балтфлот создал ударный кулак из боеспособных единиц разного класса. Сокращенно его называли ДОТ — Действующий отряд. Со временем гидрографы проложили для ДОТа в Финском заливе фарватер в обход захваченных противником островов, ДОТ потопил на подходах к Кронштадту и в Копорской губе английский эсминец и английскую подводную лодку Л-55, после гражданской войны поднятую и введенную в строй под нашим флагом. Часть других кораблей по указанию Ленина Балтфлот послал в озерные и речные флотилии — на Ладогу, на Онежское озеро, на Ильмень, на Волгу и Каму по каналам Мариинской системы, даже на Каспий. На каждой мало-мальски судоходной речке возникали военные флотилии. Столь необычный этап жизни нашего флота называют озерно-речным. За будничным названием скрывается не имеющая примера в прошлом романтичная пора. Ушедшие на сушу матросы вооружали полевыми пушками и пулеметами все, что попадалось под руку — шаланду, колесный пароход, буксир, баржу, даже катерок или шлюпку. Стоило появиться на реке эсминцу, переведенному, допустим, с Балтики, как тут же к нему пристраивался рой плавающих и стреляющих «москитов». Казань, Симбирск, Самара, Вольск, Астрахань, даже Баку и Энзели видели озерно-речных моряков, они вместе с Красной Армией выбивали из России и Закавказья германо-турецких и английских интервентов и белую армию. И в этих боях Исаков участвовал старпомом или командиром. Он как-то упомянул, что «Деятельный» на Каспии был его пятым кораблем после выпуска из ОГК.

Когда идет война, не скажешь: «Я тут новенький», даже если командуешь кораблем месяц-другой. Сумей сразу же если не узнать, то угадать его повадки и возможности в разных режимах плавания и при разных эволюциях, его послушность рулю, машинам, воле командира при любых неожиданностях. И команду, настороженную, взвешивающую, чего ты стоишь и можно ли тебе довериться в бою, успей узнать до боя, каждого раскусить и оценить заранее.

Первым после «Изяслава» был большой артиллерийский транспорт «Рига». В Гельсингфорсе «Рига» застряла до лета, пока ее не выручило из плена Советское правительство. Командир «Риги», старый моряк торгового флота, не любил офицеров военного флота. Но Исакова себе в помощники он выбрал сам. Наверняка и капитан и команда знали, как вел себя в Ледовом походе старпом «Изяслава». Добрая встреча на «Риге» скрасила Исакову назначение на большое, но все же торговое судно. Оказалось, что «Рига» под флагом Красного Креста пойдет в первое заграничное плавание — в Гамбург за ранеными русскими военнопленными. Подготовка отняла немало времени. «Рига» стала к причалу у невской набережной позади памятника Крузенштерну. Исаков перед походом позволил себе впервые за последнее время отлучиться на берег. Он жил, как матрос срочной службы, всегда на корабле — ни квартиры на берегу, ни семьи, мать далеко, за семью фронтами и границами. Решил снова попытать счастье — не у дашнаков, конечно, а в семье старого товарища по реальному училищу — мужа княжны Эн, в надежде получить весточку о матери, а если повезет, то и денег ей переслать.