— Можете подавать.
— Но… кому?
— А вы не видите?
— Конечно, конечно.
Метрдотель подал знак, и официанты засновали между столиками.
— Габриель?
— Да, дорогая? — отозвался он так, словно был не стариком, а юным идальго.
— Как ты думаешь, наши друзья не обидятся?
— Но почему?
— Если мы попросим… даже не знаю, если я не права, забудь тут же… в общем, мне пришло в голову, не пригласить ли нам прохожих?
Габриель подозвал метрдотеля и объяснил ему по-английски, чего пожелала его жена, а увидев, как тот испуганно отпрянул, добавил:
— Желание моей жены свято.
Тот удалился, недовольно ворча себе под нос, а затем появился с группой китайцев: стариков, девиц, пареньков.
Сперва они не решались сесть за стол со странными чужеземцами, но потом все же вняли их приглашению.
Габриель, держась за спинку стула, встал и, потрясая бокалом, с невероятно серьезным видом дрожащим голосом провозгласил тост за друзей:
— Спасибо. Вы сделали нам самый прекрасный из подарков: подарили эту долгую-долгую историю.
Поднялась, в свою очередь, и Элизабет. Своей королевской походкой она обошла стол, по пути поглаживая едоков, и приблизилась к Габриелю.
Ну вот и все. На этом мы и остановимся. Старые-старые любовники смертельно устали, еще капля счастья им уже не по силам.
Такова подлинная, невыдуманная, неприукрашенная история любви. Ей ты обязан своим рождением.
