Долго, счастливо - [43]

- Опять будешь из меня сатира делать, а потом опять в человека? - я подозрительно на тебя кошусь, вспоминая «частичную анимагию», которую ты запатентовал в прошлом году.

- Нет. Мне понадобится твоя помощь, как ассистента. Я хочу поставить тот опыт, который мы с тобой в тот раз завершили.

- О... - глубокомысленно выдаю я и верно краснею: ты едва ли не впервые собираешься признать меня как начинающего ученого. Твоя оценка значит для меня больше всего - и не потому, что мы делим постель, кров и вообще, отнюдь не потому что мы - это Мы. Нет, потому что ты Лучший зельевар уже три года. - Это очень... льстит.

- Ты ведь не захотел в прошлый раз ехать со мной.

- Я сам себя еще не считаю достойным выходить рядом с тобой выступать, - бормочу едва слышно, потому что действительно смущен. Предпочитаю уткнуться взглядом в тарелку и начать осторожно рисовать линии на фуа-гра.

- Не играй с едой, - я приступаю к еде и невольно улыбаюсь. - Замечательный вкус.

Я начинаю есть тоже и улыбаюсь в ответ:

- Спасибо. Я старался.

- Чем занимался, кроме ужина? - я разливаю вино и поднимаю бокал, предлагая выпить.

Я осторожно звеню краешком своего бокала по твоему и пригубливаю самую капельку, демонстрируя хорошие манеры. Потом пожимаю плечами:

- Проверил еще раз ту окислительно-восстановительную реакцию, которую упомянул в последней статье. Никак не могу понять, почему равновесие смещается влево с течением времени при нормальных условиях.

Отпиваю глоток и вздыхаю:

- Сколько раз тебе повторять - не понимаешь, возвращайся к основам. Ты забываешь мелочи, потому и не понимаешь.

- Ну Северус, это же парадокс. Равновесие у меня не хрупкое, оно стабильно держится около двух минут, а потом начинает ползти неуклонно влево. Такого не бывает, там что-то не то.

- Основы, - я морщусь. - И давай обсудим это позже, сейчас у меня нет сил разбирать твои ошибки, - смотрю тебе в глаза.

- М-м-м... а на что силы есть? - от твоего взгляда в глаза я начинаю покрываться румянцем и автоматически думать обо всяких нехороших вещах. Я не виноват, что он у тебя магнетический...

- Ты знаешь, - я расползаюсь в усмешке. Странно, но твое смущение до сих пор веселит.

- Ну Северус, ты же сказал на этот сервиз не рассчитывать...

- Правильно. Поэтому потерпишь до конца ужина. И до спальни.

Я покорно затыкаюсь и ем. Еда вкусная, но ты распалил мне воображение донельзя, так что теперь я думаю только о том, что будет после. Нет, нужно вернуть романтику. И я зажигаю свечи.

- И что это такое? - приподнимаю бровь, глядя на маленькие круглые свечки, зависшие над столом.

- Романтика, - нахально заявляю я и смотрю на тебя как можно романтичнее.

- А не слишком ли ты взрослый для такой романтики? - щурюсь и ухмыляюсь, подливая себе еще вина. - Или ты решил в детство впасть?

- Я при тебе и так в детстве постоянно... - я бурчу и опять смотрю в тарелку, верно заливаясь румянцем.

- Прискорбно, если это так.

- Почему прискорбно?..

- Потому что человек должен взрослеть. И я еще выявил у себя склонности к педофилии.

- Не шути так, - меня передергивает, и я смотрю на свечи. - Я же не до такой степени ребенок...

Усмехаюсь:

- Порой кажется, что именно до такой.

Я обиженно надуваюсь и ем десерт. Он вкусный, но я этого уже не замечаю - из нашего романтического ужина получается черт знает что, и я бы сейчас действительно предпочел пойти в постель. Спать. Видеть сны.

Несколько минут я внимательно наблюдаю за тобой:

- Ребенок ты... - я смеюсь и отставляю пустую вазочку из-под десерта. - Очень вкусно, спасибо. А твое «детство» выглядит очень мило.

- На здоровье, - я слабо улыбаюсь и смотрю на тебя, утирая губы салфеткой. - Я старался.

- Знаю, - я, поднявшись, подхожу к тебе и присаживаюсь на край стола.

А я поднимаю глаза и недоверчиво уточняю:

- Но ведь на этот сервиз не рассчитывать?..

- Правильно, - киваю и треплю по волосам. - Поэтому в твоих интересах не заботиться о посуде и как можно быстрее оказаться там, где сервиза нет.

Я взвизгиваю от удовольствия и предвкушения еще большего наслаждения, висну у тебя на шее и направляюсь куда-то в сторону спальни - мне даже неважно, куда именно.

Хмыкнув, выжидаю пару мгновений и иду за тобой.

Уже оказавшись на кровати, я сдергиваю с себя одежду резкими и беспорядочными движениями, жадно глядя на тебя. Забавно, как пара твоих слов может изменить все мое отношение к происходящему в моей жизни. Пару минут назад я был готов обидеться на тебя до конца своих дней, а сейчас мне очень хочется упасть с тобой в обнимку на эти подушки и целовать, целовать, целовать...

- Запутаешься - упадешь, - с усмешкой качаю головой, глядя на твою поспешность. Совсем не изменился.

Я заканчиваю с дурацкой одеждой и, наконец, могу прильнуть к тебе, потереться о твою кожу своей, прижаться как можно плотнее и слиться с тобой в одно целое. Я горячий, юный и ужасно похотливый. Идеальный любовник, не правда ли, профессор Снейп?

- Ребенок ты мой... - потрепав по волосам, я заставляю тебя упасть на кровать и начинаю раздеваться сам.

Я, устраиваясь на кровати, любуюсь тобой.

Да, гриффиндорцы, трепещите в священном ужасе: Гарри Поттер любуется раздевающимся Северусом Снейпом, получает от этого невыразимое удовольствие и хочет еще, еще и еще Снейпа. Больше. Как можно больше, дольше, сильнее, резче, нежнее... Я хочу своего любимого человека, в конце концов.