Долго, счастливо - [30]

- Ты достаточно хорошо уже плаваешь, чтобы удержаться над водой, поэтому не бойся.

Я беру тебя за руку и улыбаюсь:

- Хорошо, - не могу удержаться от того, чтобы не погладить тыльную сторону твоей ладони пальцами. Я люблю в тебе все, и руки - это один из моих маленьких фетишей. Я могу любоваться ими часами, мне постоянно хочется ласкать губами тонкую бледную кожу на твоих кистях, а иногда хочется взять твои пальцы в рот и... это уже будет продолжаться кое-чем другим.

- Молодец, - я чуть улыбаюсь и поглаживаю твою ладонь в ответ, внимательно следя за движением лодки и корректируя курс.

Я все-таки не выдерживаю и, наклонясь, трусь щекой о твою руку, нежно целую ее и снова выпрямляюсь. Я не могу ничего поделать со своей бьющей через край жаждой ласки и любви каждую минуту, и чаще всего этим тебя раздражаю. Но сегодня я делал это не так часто, и, может быть, поэтому у тебя не такое плохое настроение.

Машинально киваю и заставляю лодку пристать к берегу:

- Вылезай.

Осторожно выбираюсь из лодки и облегченно вздыхаю, оказавшись на твердой земле.

- Спасибо, - я благодарно улыбаюсь и прижимаюсь к тебе, целуя в шею. Мне нравится иногда вставать на носочки и целовать тебя так, хоть у нас и почти одинаковый рост - когда ты стоишь на небольшом возвышении, это удобно делать. И это дает мне фантастическое ощущение того, что я действительно тебе принадлежу, и ты больше меня. К слову, ты больше меня во всех смыслах... но это у меня уже в другое русло мысли потекли.

Хмыкаю и подталкиваю тебя в сторону небольшой рощи:

- Иди выбирай место.

- Северус, вот умеешь же ты романтику испортить, - громко возмущаюсь я, направляясь к присмотренной еще из лодки небольшой полянке между деревьев.

С усмешкой закрепляю лодку, чтобы ее не унесло, и иду за тобой.

Разложив плед на полянке, я опускаюсь на него и смотрю на воду. Озеро здесь удивительно красивое, и я безумно тебе благодарен за весь этот отпуск.

Сажусь рядом и смотрю на тебя:

- С этой стороны озеро интересней?

- Да, намного живописнее, - соглашаюсь я и медленно потягиваю из термоса кофе. - Напоминает немного хогвартское.

- Да, немного похоже. Но это меньше и мельче. И здесь никто не водится, разве что рыбы, - усмехаюсь.

- Я был бы удивлен, если бы здесь жил кальмар. Здесь так спокойно, и атмосфера умиротворяющая.

- Поэтому мы сюда и приехали.

- А как ты про это озеро узнал?

Пожимаю плечами:

- Детское воспоминание.

- Расскажи? - я ложусь на живот и подбираюсь ближе, укладывая голову к тебе на колени и глядя на тебя снизу вверх. Этот беззащитный взгляд ты обычно называешь запрещенным приемом, потому что работает он безотказно - но мне просто нравится вот так вот... мурчать рядом с тобой. Быть котом вообще приятно во всех отношениях, и если бы только я был анимагом, я бы хотел, чтобы моя форма была кошачьей.

- Однажды мы сюда аппарировали летом, поэтому я запомнил место и всегда хотел приезжать сюда каждое лето. Раньше не получалось.

Я поглаживаю тебя по бедру и задумчиво киваю без доли сомнения:

- Теперь будет получаться. Ты есть не хочешь? У нас там сэндвичи есть.

- Давай, - прикрываю глаза и прислоняюсь спиной к дереву.

Я лезу в корзинку, чтобы осторожно развернуть еду, и натыкаюсь на собственноручно же сделанный тебе сюрприз. На самом деле это, конечно, тебе вряд ли понравится, но такие мелочи, по-моему, здорово разнообразят нашу с тобой жизнь.

- Мне в туалет нужно. Я отойду? - осторожно поднимаюсь и ненавязчиво подвигаю к тебе корзинку, предлагая достать сэндвич самому.

Киваю и, посидев еще немного, открываю глаза и тянусь за сэндвичем.

В корзинке тем временем обнаружился сложенный вдвое листок тонкого серебристого картона. Вытисненная на первой странице змея красноречиво свидетельствовала о том, кому открытка была адресована. Внутри же был изящным каллиграфическим почерком написан следующий текст:

«Я знаю, что никакого праздника сегодня нет, и ты будешь морщиться на эту мою любовь к подобным сопливым мелочам, но мне уже некуда выплеснуть свою любовь, кроме как сюда.

Я тебя очень сильно люблю.

Когда я впервые увидел тебя, я испугался твоей строгости. В последующие годы меня ужасно раздражала и бесила твоя замкнутость и отстраненность. А к тому времени, как мы уже были вместе, я внезапно понял, что на самом деле меня злило только то, что ты не подпускал меня к себе и не разрешал учиться всему на твоем примере - ведь ты действительно заботился обо мне, в отличие от всех остальных. Глупо так думать, конечно, но, может, ты просто не хотел, чтобы я был похож на тебя?

В любом случае, сегодня важно только то, что я оказался настолько упрямым, что ты был вынужден разрешить мне оставаться рядом. И я тебе за это безумно благодарен.

P.S. Особенно за сексуальную часть моего «курса выживания».

Венчала текст маленькая озорная рожица, очень похожая на карикатуру самого автора.

Усмехаюсь и, отложив открытку, все же достаю сэндвич:

- Ты собираешься возвращаться?

Я выхожу из-за дерева и улыбаюсь, приземляясь рядом на плед и уютно обнимая тебя за пояс:

- Тебя сильно раздражают эти открытки, записки и остальные мелочи?

- Я уже начинаю к ним привыкать, - хмыкаю и передаю тебе еще один сэндвич.