Долго и счастливо - [2]

Заплеванный пол тяжко скрипнул под сапогом… Нет, он не может быть мертвым! Он каким-то чудовищным образом противоестественно жив. Он пришел к ней во плоти. Или… это пришла мертвая плоть?

Очередной приступ дурноты и жара накатил на Карающую, где-то в груди таился мерзкий собачий лай, но она заставила себя вскочить. Недаром Карающие проходили строгий отбор, а потом многолетнюю подготовку. Что бы там ни было, как бы омерзительно Карающая себя ни чувствовала — она распрямилась навстречу неведомой опасности, словно дорогой фаласский клинок.

— Откуда ты взялся?! — борясь с подступающим лаем, выдохнула она.

— Оттуда, откуда не возвращаются, — донеслось до нее, и это было по-настоящему страшно. Те, кого она отправляла к своим Господам, всегда достигали назначенной цели. И никогда не возвращались обратно. А этот — вернулся.

"Как он посмел?! И как… как у него это вышло?"

Он не сделал ни шагу, но как-то вдруг весь придвинулся, почти продавливая собой зыбкую, ускользающую из пальцев реальность.

— Для чего ты пришел? — помертвевшими губами спросила она.

Реальность текла волнами жара, реальность осыпалась сухим песком, реальность исчезала с каждой минутой, оплавляясь, словно восковая свеча… Реальность? Не было ничего, кроме тошнотворного верчения пустоты и утомительного жара, затеявшего пляску с ознобным холодом. Не было ничего реального, кроме этого невозможного человека, который стоял совсем близко от нее и молча глядел жаркими страшными глазами.

— Зачем ты пришел? — повторила она, и собственный голос показался ей сухим и бесцветным.

— Чтобы вернуть тебе поцелуй, — ответил он, становясь еще более живым, если только такое было возможно. Так много жизни рядом… это почти невыносимо. По реальности во все стороны бежали круги, камень, запущенный в этот пруд, оказался достаточно тяжелым.

"Что же это? Ведь только что никакой реальности вовсе не было. И вот… достаточно ему было сказать…"

— Вернуть мне мой поцелуй? — удивилась она, стараясь удержаться на тонкой грани и не сверзиться в откровенное безумие. Ведь не может же быть, чтобы этот казненный был тут на самом деле. Все это сон, чудовищный бред… в этих варварских странах, верно, хватает злобных колдунов, нападающих на одиноких путников, особенно на чужестранцев, ведь за них заступиться некому.

— Вернуть мне мой поцелуй… — повторила она, цепляясь за звук собственного голоса как за единственную надежную вещь в этом мире мороков.

— Обязательно, — кивнул он.

— Я умру? — вырвалось у нее.

Вот отчего она себя так чувствует! Значит, это и есть Священная Лестница? А он — Проводник? Но почему тогда он имеет этот облик?

— Нет, я не Проводник, — ответил вошедший, каким-то образом подслушав ее мысли. Или она сказала это вслух? Сказала и не заметила? — Я не Проводник, и ты не на Священной Лестнице. Я тот, кого ты недавно поцеловала. Однако мне показалось невежливым оставить твой подарок без ответа. А еще мне показалось, что одного поцелуя недостаточно.

— Так ты выжил? — Ей почти удалось справиться с дурнотой, в глазах и голове прояснилось.

— Выжил.

— Но… это невозможно!

— Невозможно.

— Ты должен был умереть! — почти потребовала она. — Должен!

— Ты можешь попробовать еще раз, — улыбнулся он и шагнул к ней. — Я даже настаиваю на второй попытке. Умирать от твоего поцелуя — невероятно приятное занятие.

Она привычно мазнула себя по губам смертоносным зельем — чудовищным ядом, убивающим всех, кроме самих Карающих. Ощутив знакомое покалывание, она решительно шагнула вперед.

Незримые Господа получат долгожданную жертву. Это ее вина, что все так вышло. Ее вина, что Священное Соитие Бога и Богини до сих пор не породило неотвратимую смерть. Вину надлежит исправлять. И немедля.

— Как ты прекрасна… — прошептал он, осторожно кладя руки ей на плечи.

Ей хотелось привычным жестом ухватить его за подбородок, но она почему-то не посмела. Ее руки сами собой вцепились в его запястья.

Ухватить покрепче?

Притянуть?

Оттолкнуть?

Она и сама не знала…

Что-то похожее на ужас всплеснулось в ее груди, но она удавила новорожденную тварь, пока та не обзавелась когтями. Она смело посмотрела в его глаза, которые тот и не подумал закрывать. Все шло не так. Все. Ей потребовалась смелость, чтобы посмотреть в его глаза! Это ей не смели смотреть в глаза. Ей! Даже самые храбрые. А он… он…

Их губы встретились.

Божественная пара содрогнулась в очередном пароксизме страсти. Смерть обнажила свое жало, слетая на землю.

— Подумать только, какие у тебя приятные губы, — прошептал он.

И не умер. И поцеловал ее еще раз. В шею. И еще раз. Божественная пара наверху разразилась разочарованным стоном. Неуязвимая смерть вдребезги разбилась о несокрушимую броню. Карающая замерла, лишь вздрагивая под его поцелуями.

— Ну что же ты? — шепнул он. — Не останавливайся! Не смей останавливаться! Если ты остановишься, я и в самом деле умру…

— Так я и хочу… чтоб ты умер! — пролепетала она.

— Ну так целуй меня… Зацелуй меня до смерти…

Она взвизгнула от неожиданности, вдруг оказавшись в могучих объятиях. Это было… приятно. Божественная пара смотрела на нее с раздраженным недоумением.

"Бессмертный он, что ли?" — раздраженно подумала Карающая и потянулась к потайным ножнам, в которых таилась не столь почетная, зато вполне надежная, остро отточенная смерть.