Долго и счастливо - [80]

Он был уничтожен.

Герцог так и не женился снова. Проводил свои дни в одиночестве, в трауре, не в состоянии забыть свою прекрасную жену и очаровательную маленькую дочь. Один за другим шли скучные, пустые годы. Герцог состарился и чувствовал себя опустошенным и уставшим от жизни.

Недавнее событие сильно изменило жизнь герцога. В его руках случайно оказался дневник с записями врача, принимавшего роды у его жены.

Ребенок Женевьевы не умер. Он родился живым и здоровым. Но его мать задумала дьявольский план. Она заплатила врачу Антуанетты и сопровождавшей его акушерке, и те похитили из колыбели законнорожденную дочь герцога и подложили вместо нее ребенка, рожденного любовницей. Без сомнения, Женевьева испытывала огромное удовлетворение при мысли о том, что ее дочь теперь живет в доме герцога, купается в роскоши, ее любят, лелеют и растят, как герцогиню. Законная же дочь герцога была отдана бездетной паре англичан, путешествующих по Франции, с которыми случайно познакомился доктор, как явствовало из его записей в дневнике. Эсквайр и его жена, которые увезли девочку в Англию, были уверены, что она сирота, подарок от Бога, доставшийся им в ответ на их молитвы, и воспитывали ее как собственную дочь.

Герцог резко отвернулся от окна и обратил изможденное, но все еще красивое лицо к портрету Антуанетты над письменным столом.

– Я стараюсь найти ее, любимая, – хрипло прошептал он. – Стараюсь найти девочку, которую мы никогда не знали, нашего ребенка, нашу малютку…

В этот момент дверь открылась и Жан ввел Сюзетту.

– Что вы можете мне сказать? Где моя дочь? – холодно спросил герцог.

– Все, что я знаю, я вам уже сказала, – огрызнулась она. – Разве вам не сообщили имен тех людей, которым отдали ребенка?

– Да, сообщили. Более того, я узнал, что они погибли, а девочку поместили в работный дом или сиротский приют где-то в Англии. – Герцог гневно сжал кулаки. – Мой человек обшарил всю страну в поисках хоть каких-то следов. Но мы зашли в тупик, Сюзетта. Ни в одном из работных домов и приютов не подтвердили, что к ним поступала девочка по имени Камилла Брент. Никто ничего не знает о золотом талисмане с фигуркой льва, который доктор положил в одеяло малютки, перед тем как передать ее эсквайру и его жене. Мы не можем двигаться дальше. Вы должны знать больше! Вы должны мне помочь! Разве вас не мучит стыд, угрызения совести, за то ужасное деяние вашей хозяйки, деяние, которое вы помогли ей осуществить?

– Я не испытываю никаких угрызений за мои услуги мадам! – воскликнула Сюзетта, злобно сверкая своими маленькими глазками хорька. – Но мадам умерла, а я хочу сейчас покинуть этот дом, поэтому я скажу вам то единственное, что мне известно, и это, возможно, вам поможет. Но вы должны поклясться мне, – сказала она, выпрямляясь и с вызовом глядя на графа, – что я смогу выйти отсюда и меня оставят в покое!

– Клянусь, вы не задержитесь здесь ни на минуту, но что касается покоя, то это зависит от вашей совести и от Бога, – ответил герцог, стараясь сдержать бурлившие в нем чувства.

Сюзетта улыбнулась холодной, торжествующей улыбкой.

– Ну, тогда слушайте, ваша светлость, – насмешливо произнесла она. – Несколько лет назад мадам решила сама выяснить, что стало с девочкой, которую она у вас похитила. Тогда она узнала о гибели эсквайра и его жены и попыталась найти девочку. И нашла ее в одном из работных домов Лондона.

– Лондон! Но мы справлялись в каждом из…

– Вы снова недооценили мадам. – Сюзетта бросила презрительный взгляд на герцога. – Она заплатила людям, управляющим этим работным домом, крупную сумму в обмен на молчание. Эти люди должны были начисто отрицать факт пребывания Камиллы Брент в их работном доме, кто бы и когда бы ни стал расспрашивать о ней. Мадам добилась того, что какие бы поиски вы ни предприняли в будущем, они неминуемо завели бы вас в тупик.

Герцог замер, пораженный злобной предусмотрительностью Женевьевы. Он произнес очень осторожно, стараясь точно понять сказанное ею:

– Значит, управляющие одного из приютов солгали мне: они знали Камиллу Брент, но намеренно отрицали правду.

– Да. И этой парочке хорошо заплатили!

– А теперь вы сообщите мне имена этих людей и адрес приюта, или, клянусь всем святым, вы не уйдете живой из этого замка!

Сюзетта без страха встретила его бешеный взгляд.

– Тумбс, – бросила она ему, как мясник бросает кость собаке. – Мистер и миссис Тумбс из работного дома на Порридж-стрит в Лондоне. Они, возможно, скажут, где ваша драгоценная дочь, – за определенную цену!

Она повернулась и зашаркала к двери. Жан и еще два лакея преградили ей путь, но герцог с горечью произнес:

– Пусть убирается к дьяволу! Ее присутствие оскверняет этот дом.

Оставшись один, герцог посмотрел на портрет Антуанетты, и его лицо осветилось слабым светом надежды.

– Может быть, дорогая, может быть, мы ее скоро найдем! – тихо и горячо прошептал он. – Наша дочурка наконец-то будет с нами!

Глава 17

Сумерки уже опустились на Беркли-сквер, когда Шарлотта пришла к Камилле и сообщила ей о том, что Доринда простудилась и должна лежать в постели. Когда она прибавила, что, по словам мисс Бригэм, подвижная маленькая мисс не только плохо себя чувствует, но и хандрит из-за необходимости лежать в постели, Камилла сразу же предложила составить ей компанию на вечер. Шарлотта же выдвинула другой план: молодые женщины заказали много сладостей на ужин, который прислали в детскую, и устроили для девочки маленький праздник. Вскоре к ним присоединились Джеймс и Джеред, которым не понравилось ужинать внизу в одиночестве.