Долгий путь в Миртану - [10]

— Я посоветуюсь с парнями.

— Советуйся. Времени ещё много. У меня половина товаров не распродана. А других желающих ехать на материк или острова пока что-то не видно. Кроме того сумасшедшего молодого мага.

— А как там сейчас, на Южных островах?

— Междоусобица. Северо-западная часть архипелага, которую ещё отец нынешнего короля присоединил к Миртане, охвачена смутой. Правители отдельных островов объявили о независимости и начали грызться между собой. Робару сейчас не до них. Под шумок разные бандитские шайки повылазили, пираты совсем распоясались. Наёмникам — приволье, а простым крестьянам, рыбакам и купцам приходится туго. Со мной на Хоринис переселенцев человек двадцать напросились. Всю дорогу на палубе…

— Ты сказал, что взбунтовалась северо-западная часть островов. А юго-восток?

— А юго-восток королю никогда не подчинялся. Там и городов-то нет. Ни рыцарей, ни крестьян, ни ремесленников. Только дикари и разбойники. На большинство островов миртанцы не высаживались никогда. Хотя…

— Что?

— Перед самым нашим отплытием слухи ходили, будто рыбаки видели большой миртанский неф, — "Милость Инноса", кажется, — который направлялся к Лесмору, самому восточному из Южных островов. Не понимаю, что им там понадобилось.

— Может, налог решили собрать на вооружение армии?

— Ты что?!! Какой налог?! Ты хоть знаешь, что такое Лесмор? Это огромный остров, намного больше Хориниса. Он сплошь состоит из гор, покрытых непролазными джунглями. А всё население — несколько орочьих и людских племён, не считая зверья и разной нечисти. Причём люди там ещё более дикие, чем орки! На остров уже лет двадцать ни один купец не заплывал. Да что купцы, там даже пиратов нет!

— Да-а, — протянул Безымянный, — странная история. Ну, до встречи, достопочтенный Титус.

Купец его уже не слышал. Кто-то из дрягилей плохо закрепил груз на гаке крана, и очередной тюк упал на палубу. При этом он развязался, посыпались туго свёрнутые выделанные шкуры глорхов и мракорисов. Грош, размахивая кулаками, начал осыпать грузчиков отборной бранью на нескольких наречиях одновременно. Безымянный постоял немного, наслаждаясь его искусством, а потом отправился, наконец, в таверну "У одноногого разбойника".

* * *

Вместо покрытого шрамами полудурка Моэ (чаще его называли просто Мо), у входа в заведение обнаружился рослый светловолосый парень с холодными серыми глазами.

— У нас закрыто, — сказал он, загораживая дорогу широкой грудью, готовой прорвать потёртый камзол, — приходи вечером.

Безымянный очень не любил, когда кто-то запрещал ему идти в выбранном направлении. Препятствия его только раззадоривали и заставляли добиваться своего. Силой или хитростью — не важно. Он встал напротив вышибалы, который был выше на полголовы, и вперил взгляд в неробкие светлые глаза. Парень потянулся было к дубинке у пояса, но, вглядевшись в лицо победителя драконов, что-то сообразил и отодвинулся в сторону.

— Ты, наверное, по делу, — стушевавшись, пробормотал он.

— А ты не глуп, приятель, — тихо протянул Безымянный. — К твоему предшественнику боги были не столь милостивы: недоумок не догадался вовремя сойти с моей дороги.

Отвернувшись, он вошёл в таверну.

Кардиф, как обычно в это время дня, наводил чистоту в просторном помещении, сметая мусор в щели между рассохшимися половицами. Увлекшись любимым делом, он не сразу заметил вошедшего.

— Привет, Кардиф! Где ты раздобыл этого ледяного голема?

— Что?! Где? — уронив метлу, заозирался хозяин таверны, — Ну и шуточки у тебя, — облегчённо заулыбался он щербатым ртом, узнав Безымянного.

— Я о том верзиле у входа.

— А-а. Это Готард. Нордмарец. Недавно у меня. Приехал с купцами. Говорит, из клана его выперли.

— За что?

— А я когда-нибудь спрашивал, за какие подвиги тебя за Барьер упекли? Или кто Кассию паладинам сдал?

— Кассию я не сдавал. Я её сам пришиб. И этих двух её подручных тоже. Шутки со мной шутить вздумали… Ладно, держи полтинник, дай пива и закусить.

— Рыбки солёной? Ушица ещё есть, только остыла должно быть, — пряча золото, засуетился Кардиф.

— А сухопутной какой-нибудь жратвы нет? На рыбу уже смотреть не могу.

Сообразительный содержатель таверны мигом поставил на столик в углу, за которым любил сидеть Безымянный, кружку пива, миску холодной каши и изрядный кусок копчёной ветчины.

— Совсем другое дело! — обрадовался избранник богов. — Садись, сообщишь местные новости. В счёт сдачи.

— Новостей у нас здесь — море, — проговорил Кардиф, усаживаясь на деревянный табурет, — так сразу и не расскажешь. Вы ведь ещё осенью отчалили?

— Ну да, крестьяне как раз урожай убирать заканчивали и озимые сеяли.

— Не знаю, когда они там чего сеют, но после того, как вы ушли, лорд Хаген собрал паладинов, чтобы идти в Рудную долину выручать Гаронда.

При упоминании этого имени Безымянный, не в первый уже раз, ощутил острый укол совести. То, что именно он открыл ворота замка, через которые тут же ворвались орки, тяжким грузом лежало на душе. Слабым утешением было его участие в битве за замок в первых рядах защитников и спасение многих из них. Не успокаивал и тот факт, что предательство было единственным способом выманить Хагена из порта и убедить упрямого Торлофа взять "Эсмеральду" под свою команду, когда китобой Йорген в самый последний момент вдруг отказался стать капитаном.