Долгий путь в лабиринте - [44]

Вот и окно, из которого он только недавно вылез. Руки плохо повиновались взволнованному Белявскому, но он все же заставил себя отодвинуть занавешивавшую окно дерюгу.

Да, он опасался не зря. Только что взошедшее солнце заглянуло в дом и осветило пустой топчан. В полосе света оказалась и дверь, на которую так надеялся Станислав Оттович, увы, теперь широко распахнутая.

Постояв, он двинулся прочь от дома. Сами собой потекли по щекам холодные злые слезы. Сперва он сдерживался — плакал беззвучно, лишь изредка судорожно всхлипывая. Но вскоре дал волю своему горю — завыл в голос, ибо пересекал большой пустырь и не опасался привлечь любопытных.

Утро застало Белявского в центральной части города. Он шел по тротуару, сверяясь с номерами домов. К этому времени он уже успокоился, даже придумал несколько способов покарать неверную жену и ее любовника. Но прежде надо было выполнить поручение.

Как-то он уже приходил по этому адресу. Однако, будучи человеком рассеянным, начисто все забыл и теперь вел поиск заново.

В конце концов нужный дом был обнаружен. Посланец Бориса Тулина постучал в дверь, был впущен и оказался один на одни с Константином Лелекой.

2

Кузьмич подошел к Саше, задумчиво сидевшей в углу комнаты, тронул ее за плечо.

— Сходи-ка в буфет. Спроси крепкого чая, выпей стакана два. Иди, тебе это сейчас необходимо.

Саша не шевельнулась. Кузьмич не стал настаивать, прошел к столу, позвонил.

— Принеси-ка чайку, — сказал он появившейся в дверях секретарше. — И чтобы крепкий был. — Подбородком показал на Сашу, давая понять, кому предназначен чай.

Они только что вернулись с места происшествия. Перед глазами у Саши все еще стояла гостиничная кровать со сбившимся набок тюфяком, рука Миколы Ящука, свешивающаяся с этой кровати — пальцы почти доставали до щелистого пола, кровь на полу — она еще капала с кровати, когда Саша и посыльный Прохоров вбежали в комнату.

Кровь, просочившаяся сквозь ветхие половицы и пролившаяся на постояльца, который занимал номер этажом ниже, и стала причиной того, что о преступлении узнали немедленно, как только оно было совершено.

И все же убийца успел уйти. В комнате не было видимых следов пребывания постороннего человека. Исключение составляла дверь — по свидетельству дежурной, которая первой вошла в номер Миколы Ящука, дверь была отперта. И еще. Старик был не в кровати. Он лежал на полу почти у самой двери. Это потом его положили на кровать и накрыли простыней.

…Секретарша принесла полный чайник, два стакана с блюдцами и два кусочка сахару. Кузьмич разлил чай, пододвинул стакан ближе к Саше.

— Серьезный дядя, — сказал он, имея в виду убийцу. — Пока мы охотились за ним, он охотился за Ящуком. Сумел-таки опередить нас. Видимо, давно ждал случая.

— Ящука проще было убить где-нибудь в степи, — сказала Саша. — А убили в центре города, да еще в гостинице, рядом с которой милицейский пост. Почему же преступник пошел на такой серьезный риск? Вероятно, должен был спешить. И мне все больше кажется, что он знал о предстоящей проверке, не мог допустить, чтобы она состоялась.

— Я вот о чем думаю, — проговорил Кузьмич. — Почему этот человек только теперь совершил нападение на Ящука?

— Можно рассуждать так: раньше старик не представлял для него опасности… — Саша запнулась, наморщила лоб, пытаясь поймать ускользавшую мысль. Вдруг всплеснула руками. — Смотрите, как все просто!.. Возле привоза Ящук опознал старого знакомца. Пытается следить за ним и, разумеется, делает это неумело. В свою очередь опытный преступник узнал наблюдателя: можно ли забыть Ящука, если хоть раз видели столь колоритную личность? Вскоре возчик отстал. Посчитав, что на том дело и кончилось, преступник успокоился. Но вот он видит: опасный свидетель появился в здании УЧК!.. Теперь для предателя все прояснилось. Он понимает, что Ящук должен быть немедленно убран. И ночью проникает в гостиницу… Смотрите, смог установить, куда мы поселили старого возницу. Наверняка знал, какого рода операция готовится, как скоро состоится, какова в ней роль Ящука. Все знал, иначе не торопился бы, а выждал, чтобы совершить убийство в более безопасной обстановке. И последнее. Дверь отворил не преступник, а сам Ящук. Вам известно, она не взломана, а отперта — специалисты не нашли на замке следов отмычек.

— Быть может, дверь не была заперта?

— Ящук запер ее, когда я уходила. Я стояла за дверью и слышала, как дважды в замке повернулся ключ. Мы условились: отопрет утром, когда я приду и он услышит мой голос…

— Почему же был впущен убийца?

— Этого я пока не знаю. Можно только предположить: преступник сказал что-то такое, что успокоило Ящука…

— Убедило его, что пришел друг, скажем работник ЧК?

— Да, именно так.

— Я бы хотел сказать… — Кузьмич потер виски, как делал обычно в минуты волнения. — Видишь ли, с одной стороны, преступник вроде бы одержал над нами победу, но с другой — разоблачил себя…

— Круг поисков сузился?

— Да.

— К этой мысли может прийти и он сам.

— Что ты хочешь сказать?

— Что противник показал себя человеком изобретательным, решительным. И есть все основания полагать, что он правильно оценит обстановку, в которой оказался, не оплошает. А оценив ее, предпримет новые шаги в свою защиту, задаст нам еще одну нелегкую задачу.